Пассажиры первого класса на тонущем корабле

Законодательство, судебные постановления и решения о дерегулировании со стороны ФРС и других институтов, на которые возложена задача банковского надзора, расширяли возможности Уолл-стрит одобрять и продавать токсичные ипотечные кредиты. В более широком контексте все рассмотренные выше регуляторные изменения и трансформации компаний наделяли финансистов стимулами и возможностями манипулировать ипотечным рынком, чтобы фиксировать за своими компаниями зачастую воображаемые прибыли и за счёт этого получать необоснованно высокие оклады и бонусы, сколачивая личные состояния, даже несмотря на то, что финансисты создавали риски для будущей жизнеспособности своих компаний. «Финансиализация деятельности корпораций и подъём Уолл-стрит способствовали тому, что фокус деятельности глав компаний сузился до поддержания устойчивости котировок акций в пределах горизонта времени, не превосходящего их нахождения на олимпе бизнеса».[954]

Первоначально дерегулирование предназначалось для того, чтобы не допустить возникновения неплатёжеспособности ссудосберегательных ассоциаций и прочих банков, основой баланса которых были долгосрочные ипотечные кредиты, в описанной выше ситуации, когда Волкер повысил процентные ставки. Закон 1980 года «О дерегулировании кредитных институтов и денежно-кредитном контроле» препятствовал введению отдельными штатами законов о более высоких ставках по первым ипотечным кредитам. Закон «О паритете в альтернативном ипотечном кредитовании» 1982 года, являвшийся частью закона Гарна-Сен-Жермена, разрешил ипотечные кредиты с плавающей процентной ставкой, с отрицательной амортизацией[955] и с досрочным погашением крупным разовым платежом. Эти законы подтвердили предшествующие регуляторные меры, предпринятые Федеральным советом банков жилищного кредита, которые позволили сберегательным учреждениям с федеральной лицензией одобрять ипотечные кредиты с переменными ставками, а затем расширили эту возможность на аналогичные структуры, лицензированные штатами, предвосхитив их законодательство.

Закон о поддержке вторичного ипотечного рынка 1984 года легализовал частный рынок ценных бумаг, обеспеченных ипотечными кредитами (MBS

). Закон о налоговой реформе 1986 года позволил избегать двойного налогообложения по этим бумагам. Два эти закона в совокупности сделали финансово обоснованным для частных компаний решение набирать более крупные и более рискованные ипотечные займы, чем было позволено выкупать Федеральной национальной ассоциации ипотечного кредитования (Fannie Mae) и Федеральной корпорации жилищных ипотечных кредитов (

Freddie Mac). Впрочем, в дальнейшем они получили разрешение брать на себя рискованные, пусть и не особо крупные ипотеки.[956]

Как только Конгресс и регуляторы позволили банкам одобрять рискованные ипотечные кредиты, банки обрели уверенность, что смогут зарабатывать на подобных ипотеках, невзирая на очевидные финансовые слабости их заёмщиков — за счёт большого количества усиливавших друг друга и сыпавшихся как из рога изобилия правовых, регуляторных и законодательных решений. Принятое в 1993 году решение Верховного суда по делу Нобелмена против American Savings Bank [957] препятствовало тому, чтобы судьи, ведущие дела о банкротстве, сокращали основную сумму долга по ипотечным кредитам. Это дало банкам ложное ощущение гарантии того, что они смогут получить обратно свои деньги, даже если люди будут объявлять себя банкротами. В 1996 году Управление по надзору за сбережениями Министерства финансов США приняло распоряжение, позволившее сберегательным учреждениям с федеральной лицензией игнорировать законы штатов о защите прав потребителей. Кроме того, этот орган позволил сберегательным учреждениям предлагать ипотечные кредиты со штрафами за досрочное погашение. Оба эти регуляторных изменения со стороны указанной структуры Минфина расширяли возможности банков по одобрению грабительских кредитов, которые были более прибыльными, чем традиционные ипотечные займы.