Патрульные Апокалипсиса

– Бог ты мой, охотиться за тобой отправляют целую банду киллеров. Людей со средствами и связями, о которых мы ничего не знаем. Им дадут имена людей и неограниченные средства на их подкуп, а чтоб выдать тебя, достаточно одного человека. Вот почему мне позвонили антинейцы. Честно говоря, как они считают, у тебя нет шансов, если немедленно не скроешься.

– Значит, мы опять возвращаемся к исходному вопросу. Почему они так упорно гоняются за Гарри Лэтемом? Почему?

– Пусть другие выясняют, дорогой мой. Давай выйдем из этой жуткой игры.

– Вдвоем?..

– Я ответила на твой прежний вопрос?

– Как заманчиво, прямо плакать хочется, но это не сработает, Карин. Может, у меня и нет такого опыта, как у других, зато есть нечто другое – чего у них нет. И называется такое качество яростью, а вместе с теми скромными способностями, которые ты у меня подметила, это делает меня вожаком стаи. Прости меня. Не сердись, но по-другому и быть не может.

– Я взываю к твоему инстинкту самосохранения – говорю о нашей

безопасности, – а не об отваге, она в доказательствах не нуждается.

– Отвага здесь ни при чем! Я никогда не выставлял себя отчаянным смельчаком, не люблю я храбрость, она губит идиотов. Я говорю о своем брате, о человеке, без которого не доучился бы в школе или в колледже и к этому моменту был бы тупым хоккеистом с распухшим лицом, переломанными ногами и без гроша за душой. Жан-Пьер Виллье говорил, что обязан отцу, которого не знал, стольким же, если не больше, чем я Гарри. Я не согласен. Я большим обязан Гарри, потому что я-то знал его.

– Понимаю. – Карин помолчала. Они смотрели друг другу в глаза. – Тогда мы вместе пройдем через все это, – заключила она.

– Черт возьми, я от тебя этого не требую.

– На другое я не согласна. И только об одном прошу, Дру, не дай своей ярости погубить тебя. Я знаю, что не выдержу, если потеряю второго в своей жизни любимого мужчину тем же образом, как потеряла первого.

– Тут можешь быть спокойна. У меня есть, ради чего жить… Ну а теперь мне можно позвонить? В Вашингтоне полдень, хочу застать Соренсона, пока он не ушел обедать.

– Ты можешь испортить ему аппетит.

– Так оно и будет. Он не одобряет моих действий, но и не пресекает их по одной небезынтересной причине.

– По какой же?

– Он и сам бы так поступил.

Тем временем в Вашингтоне Уэсли Соренсон был раздражен и расстроен одновременно. Вице-президент Говард Келлер переслал ему факсом список из ста одиннадцати сенаторов и конгрессменов от обеих партий, которые готовы с негодованием отреагировать на включение своего бывшего коллеги в перечень нацистов – все они изъявили желание дать показания. Помимо того, был и другой список потенциальных противников: от отвергнутых, но все еще влиятельных лидеров фундаменталистов до фанатиков с крайними взглядами – и те и другие отвергли бы Второе Пришествие как политическую манипуляцию, будь это в их интересах. Внизу факса рукой вице-президента было написано заключение:

«Вышеупомянутые клоуны на месте, они готовы, жаждут уничтожить любого, кто хоть в чем-то с ними не согласен. Юристы у меня есть. Вместе с нашими ребятами мы всех этих придурков смешаем с грязью! Давайте представим дело в сенат и разоблачим неудачливых охотников на ведьм».

Соренсон, однако, не был готов играть в открытую. Это могло много дать, но и потерять можно было много. Зонненкинды действительно существуют, а где они, как высоко забрались, еще неизвестно. Для преследуемого лучше всего было стать одним из «наших ребят». Он позвонит Говарду Келлеру и попытается отстоять свою точку зрения. И тут зазвонил телефон красной линии, напрямую соединенной с его кабинетом.

– Слушаю.

– Это ваш блатной агент, босс.

– Лучше б мне им не быть – твоим боссом, я имею в виду.

– Потерпите пока, у нас наметился прогресс.

– Какой?

– Бонн и Берлин посылают сразу две бригады, чтоб найти меня – то есть Гарри – и ликвидировать.

– Это и есть прогресс?

– Один шаг ведет к другому, так ведь?

– На твоем месте – а мне в опыте не откажешь – я бы убрался из Парижа.

– Вы б так сделали, Уэс?

– Возможно, нет, но не важно, что б я сделал. Времена меняются, Лэтем, нам было легче. Мы знали своих врагов, а вы нет.

– Так помогите мне это выяснить. Скажите этому врачу-гуманисту, чтоб накачал Крёгера всеми возможными препаратами, тогда мы сможем что-то узнать.

– Он говорит, это может убить его.

– Так убейте этого сукина сына. Дайте нам передышку! Почему они идут на все, лишь бы убить Гарри?

– Существует медицинская этика…