Паутина миров(СИ)

Паутина по углам успела скукожиться от влаги, обмякнуть, и уменьшиться в размерах. Будто выпуская воздух, она повисла вдоль стен пожухлыми разводами намокших нитей. Стены заливала вода. Отовсюду капало, и, чтобы не намокнуть, Алекс встал в нишу рядом со спящей Ларисой. Пахло затхлой сыростью и дождём. Сброшенный порывом ветра презерватив, весь размокший и оплывший, лежал на загаженном птицами подоконнике, словно дохлая медуза на причале. Крупные капли дождя метко били по нему, он топорщился и судорожно извивался от этого, расплющивался понемногу, как тесто на разделочной доске, и, наконец, сброшенный с подоконника, канул в небытие среди окурков и каменной крошки.

Иззубренные зигзаги молний впивались в землю причудливыми ломаными линиями, ослепляя яркостью вспышек, и освещая пространство снаружи желтоватым сиянием, в котором почти ничего невозможно было разглядеть, кроме блестящих струй дождя, и размытых пятен в низине, в которые превратились дома в Глуховке.

Вдруг, во время одной из вспышек природного огня, Сашка увидел, как из противоположного угла что-то блеснуло.

"Осколок стекла", - машинально подумал он. - "Или вкрапление кварца в битом камне".

Грянул гром, и после очередной молнии из того же места опять что-то сверкнуло, Ранецкий отметил, что блеск стало видно лишь тогда, когда он занял место рядом с Ларисой. Когда же через минуту блеснуло ещё раз, Алекс выбрался из ниши, и, осторожно ступая по скользким обломкам, направился к месту блеска. Идти оказалось нелегко. Переплетения труб и арматуры, почерневшие и расслоившиеся от коррозии, торчали из под камней острыми зазубренными гранями. Где-то смятые, где-то обломанные, а где-то вывернутые и перекрученные неведомой силой в немыслимые узлы и узоры они возвышались над камнями, словно змеи, готовые к прыжку.

Через минуту Алекс был на месте. Он точно зафиксировал ориентир, и теперь находился рядом с ним. К тому же, сверкающие беспрерывно молнии уже не давали отсвета, и были бесполезны для обнаружения. Алекс нашёл ровную палку, достал носовой платок, обмотал его вокруг деревяшки, побрызгал на платок бензином из зажигалки, и поджёг. Получилось нечто вроде факела. Установив его между камнями, Сашка сел на корточки, и стал внимательно осматривать отмеченное место. Он отодвинул мешающий камень, разгрёб весь мусор вокруг, даже дунул несколько раз, чтобы убрать сухую пыль, и приступил к осмотру с ощупыванием освободившегося пространства. Так продлилось несколько минут, и, наконец, Сашкины пальцы нащупали что-то торчащее из грунта не более чем на сантиметр. Он потянул предмет на себя, но находка сидела плотно, не вытянешь. Тогда Ранецкий начал осторожно расчищать место вокруг. Работа продвигалась медленно. Каменная крошка слежалась и спрессовалась неравномерными слоями, и теперь очень неохотно отделяла один от другого. Чтобы не повредить предмет, Алекс начал его обкапывать со всех сторон, и вскоре в руках у него оказался кусок спёкшейся каменной крошки, величиной с большую грушу. Ранецкий потёр его пальцами, и слегка постучал по ладони. Он сначала осыпался понемногу, а затем, после очередного простукивания, весь рассыпался у Сашки в руках. Алекс держал предмет на ладони, смотрел на него внимательно, и не понимал, как реагировать на его появление.

Потому что это было пенсне, словесное описание которого очень походило на то, что принадлежало главному большевику из губернской столицы. Того, что в кожаном пальто и с маузером на боку, трагически погибшего под церковными завалами, то есть, отдавшего жизнь за борьбу с религиозными культами в 20-е годы прошлого века.

И вот теперь, Ранецкий смотрел на диоптрические стёклышки в золотой оправе и пытался рассуждать о бренности бытия. Вещи, как известно, живут дольше людей. Хозяина пенсне уже много лет, как сожрали черви, а его вещь, неотъемлемый атрибут его личности, до сих пор цел и невредим.

"И вот, я держу в руке пенсне", - думал Сашка, - "рассматриваю его, верчу в руках, могу надеть и поносить. А его хозяин, нелепо погибший под обвалившемся куполом, лежит себе где-то в гробу, истлевший и разложившийся, с отросшими ногтями и волосами, в лохмотьях вместо одежды, но, что самое обидное, без пенсне!"

- Ко-ко-ко! - прозвучало за спиной, и Ранецкий вспомнил, где находится.

- Каррр! - полностью вернуло его к реальности.

Алекс обернулся. Огромная курица, еле видимая из-за своей черноты, стояла в проёме окна, однако пересечь незримую границу церкви, дьяволица не смела. Лариска укуталась в Сашкин плащ, и, кажется, крепко уснула, потому Алекс не стал будить её.

Из подручных средств Ранецкий изготовил рогатку, набрал камней, удобных для метания, и уложил их в кучу. Приготовил лопату и нож. Устроившись рядом со спящей Ларисой, закурил промокших сигарет, и стал ждать.