Печать Владимира. Сокровища Византии

– Завтра вы дважды придете ко мне сюда – в обед и перед ужином. Я буду выслушивать ваши отчеты дважды в день, поскольку мы должны анализировать малейшую информацию и координировать наши действия. А теперь идите.

Отроки удалились. Боярин открыл окно, которое, как и все окна левого крыла дворца, выходили во двор. Двор выглядел безлюдным.

– По-моему, гости легли спать, – обратился дружинник к Филиппосу. – А не пойти ли нам подышать свежим воздухом в саду?

– У тебя с собой твой варяжский талисман? Волшебный камень, с которым ты советуешься, принимая решение?

– Ты прекрасно знаешь, что он не волшебный! – улыбнулся Артемий. – Если я, как ты выразился, советуюсь с ним, то только потому, что он помогает мне сосредоточиться в трудные моменты. Почему бы и нет? Сейчас самый подходящий момент, чтобы спросить совет у Силы небесной.

Из небольшой шкатулки, инкрустированной эмалью, которая стояла на полке над столом, Артемий извлек плоский овальный камень размером с голубиное яйцо. На одной из сторон камня был выгравирован причудливый рисунок – человеческий силуэт, причем рисунок напоминал как человека, так и сосуд. Волнистые линии, выгравированные над головой человека, символизировали движение волн. Хотя Артемий был ревностным христианином, он дорожил этой реликвией, доставшейся от предков-язычников. В его семье талисман передавали от отца к сыну, а также формулу, сопровождавшую выгравированный символ, – Сила небесная.

Положив реликвию в карман, дознаватель спустился. Обойдя княжий дворец, они вошли в небольшой огороженный сад. В беседке, где три дружинника и мальчик ужинали вечером, никого не было. Боярин сел на скамью и принялся ждать сына, который быстро обежал сад, шурша по толстому ковру опавших листьев.

– Действительно, никого нет! – сообщил Филиппос, выступая из-за темного массива деревьев. – Давай, – с воодушевлением продолжил он, – вынимай талисман! Спроси у него, по верному ли пути ты идешь!

– Во-первых, – ответил дружинник, – у меня нет никакой необходимости задавать этот вопрос. Во-вторых, я много раз уже тебе объяснял, как надо действовать.

– Я знаю. Ты сжимаешь в руках камень и взываешь к Силе небесной!

– Я стараюсь сосредоточиться. Но мне это не удастся сделать, если ты будешь докучать.

Филиппос замолчал. Артемий медленно провел рукой по выгравированному рисунку, глядя на звезды, сверкавшие за деревьями. Однако ему никак не удавалось заставить голову работать с привычной четкостью. Боярин был уверен, что правильно истолковал факты, оказавшиеся в его распоряжении, однако он искал ответы на вопросы, которые не были прямо связаны с преступлением. Эти вопросы мешали ему обрести безмятежность, необходимую для размышлений.

– Держи! – смирившись, сказал Артемий, вкладывая камень в руку Филиппоса.

Мальчик благоговейно сжал камень в ладонях. Мужчина продолжал:

– Этим вечером я предпочитаю обратиться к твоим знаниям. Твои отец и мать были греками, и ты наверняка знаешь древние языческие мифы своей родины.

– Да, мать часто рассказывала мне их, – ответил мальчик. – Но зачем они тебе понадобились?

– Это не имеет никакого отношения к делу, которым мы занимаемся. Видишь ли, сегодня в библиотеке Деметриос произнес имя – Пигмалион. Я полагаю, что речь идет о каком-то древнем греческом мифе. Ты его знаешь?

– Разумеется! – обрадовавшись, воскликнул Филиппос. – Так звали одного мужчину. Он был скульптором. Однажды Пигмалион изваял статую небывалой красоты, которую назвал Галатеей… Я представляю ее немного похожей на Настасью… – вздохнул мальчик. – Она была такой красивой и изящной, что скульптор влюбился в нее. Но это был всего лишь кусок мрамора, обработанный им, его руками. Однако это Пигмалиона не смущало. Он любил ее самой пылкой любовью и становился все более печальным, поскольку она была неживой…

– А затем? – спросил Артемий, заинтересовавшись мифом.

– В конце концов боги сжалились над Пигмалионом. Богиня Афродита вдохнула жизнь в мраморную статую. Галатея превратилась в настоящую женщину, и Пигмалион смог на ней жениться. Вот и все. Она недолгая, эта история, в моем изложении! Мать рассказывала лучше, чем я! – с грустью добавил мальчик.

– Ничего страшного! Твоя история мне очень помогла! Теперь я понимаю, почему Деметриос назвал боярина Андрея Пигмалионом.

– А я нет! Объясни мне, пожалуйста!

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Артемий, устало проводя рукой по лицу. – Не сердись, но это не имеет никакого отношения к убийству Настасьи. Идем! Князь рассчитывает на меня. Завтра я должен допросить свидетелей. Я же рассчитываю на тебя. Надеюсь, ты хорошо проследишь за Альдиной. Мы оба должны выспаться.

Следующим утром Артемий и Филиппос позавтракали в своих покоях. Их завтрак был скромным и состоял из мяса и квашеных овощей. На дружиннике была серо-голубая рубаха, а из оружия – только длинный кинжал на поясе. С полок, окружавших рабочий стол, Артемий снял несколько чистых берестяных свитков и остро наточенный стилос.