Пекарь-некромант. Часть 2

Проводив Рела Музила, я не сразу отправился в путь. Прикрыл за бандитом дверь – задержался в доме, чтобы не в первый раз за сегодня проинспектировать пекарню и магазин. Проследил за тем, как неутомимый Полуша вынимал из печи медовые батоны – дал ему несколько ненужных советов. Понаблюдал, как неизменно улыбчивая теперь Лошка втюхивала покупателям мою продукцию – помог ей заполнить на стеллажах опустевшие полки. Изредка переговариваясь с профессором, строил план похода к Мамаше Норе.

Вышел во двор – зажмурился: слепили глаза солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь листву. Свернул за угол – раскланялся со стоявшими в очереди и всё так же оживлённо галдевшими женщинами (количество желающих купить мой хлеб пока не уменьшалось – не иначе как к обеду полки магазина опустеют). Понаблюдал за тем, как в кустах, оглашая двор криками, дрались коты. Скользнул взглядом по узкоплечему парню (утром видел его в конце очереди), что грыз медовый батон, сидя под ветвями того самого клёна, где раньше играли в ножичек дети.

«Похоже, пришло-таки время разобраться с моей антимолочной диетой, — мысленно сказал я. – Невмоготу больше сносить такое издевательство. Да и люди волнуются. Непростой товарищ этот атаман Крюк… Как считаешь, мэтр, пора заявить о моих правах на молоко и женскую ласку? Пора. Тут главное – не перестараться. Женщин обижать – последнее дело. Я об этом раньше часто слышал. Ерунда, конечно. Некоторых можно и обидеть. Но… Белецкая же не виновата в том, что я когда-то был женат. Ведь так, профессор? Хотя… где я теперь найду другого виноватого?»

Глава 27

Крюк не обманул. Все, кого я спрашивал о Красном переулке, уверенно указывали мне в сторону центра города. Ни один прохожий при этом даже не задумался: улица, где обитала Белецкая, оказалась не менее известным в Персиле местом, чем княжеский терем. Хотя, на мой взгляд, она не сильно отличалась от Лисьего переулка. Ну… разве что высотой домов (все, как один, они имели тут три этажа), да ещё основательностью оград – заборы в Красном переулке скорее выполняли функцию крепостных стен, а не служили украшением.

Прогулялся вдоль оград, поглядывая на кроны деревьев и крыши домов. Никого при этом не встретил – ни пешеходов, ни верховых, ни экипажи, ни даже собак. Хотя заметил на дороге свежие пахучие лошадиные подарки, намекавшие на то, что движение здесь временами бывает оживлённым. Шёл не спеша, стараясь смотреть по сторонам, но не вступить при этом в расставленные лошадьми мины. Красный забор я нашёл в переулке лишь один. Для этого пришлось дойти почти до самого тупика.

Не без труда отыскал щель между толстыми досками забора – полюбовался на прятавшийся в глубине маленького ухоженного дворика дом. Домишко оказался побольше моего (на вид – раза в три, если не в четыре). Каменный, аккуратно облицованный белым кирпичом. Я насчитал в нём три этажа с мансардой. Хотя наверняка имелся в доме и подвал – снаружи я не определил, насколько тот глубокий. На гребне крыши нежились в солнечных лучах голуби. Несмотря на жару, из печной трубы над прижимавшимся к дому флигелем клубился дым.

Людей я во дворе не увидел. Подошёл к расположенной рядом с воротами калитке, решительно постучал по ней – ногой. Задребезжали и заскрипели металлические запоры. Из глубины придомовой территории послышалось собачье рычание, раздался топот лап, по камням заскрежетали когти. Обитавшие во дворе рядом с белым домом четвероногие заметили моё появление – с разбегу бросились на калитку и ворота, оглашая округу басовитым многоголосым лаем. А вот человеческих голосов я не услышал.

Я продолжал долбить по массивной калитке – собаки сходили с ума от моей наглости. Их голоса срывались на хрип и визг. Псы били лапами и мордами по толстым доскам, скребли древесину когтями (причём, примерно на уровне моего лица). Я невольно порадовался тому, что хозяева окружили свой дом прочной оградой. И мне не пришлось нос к носу столкнуться с их четвероногими питомцами. Во всяком случае – пока. Но чем дольше я стучал, тем отчётливее понимал, что встреча со стаей собак неизбежна: открывать мне калитку никто не спешил.

«Хорошая в этом домике шумоизоляция, — мысленно сказал я. – Или глухие хозяева. Можно забор спереть, все деревья во дворе срубить на дрова, а собак пустить на шашлыки – хозяева этого не заметят. Шашлыков из этих баскервилей получилось бы много… Это не команда, мэтр – не вздумай! Не то, чтобы я не любил собачатину: я её не пробовал. Но я сейчас даже не голоден. Доводилось тебе есть собак, профессор?»

«Возможно, — сказал Мясник Рогов. – Что только не готовили в столовой академии. Не удивлюсь, если и собак тоже. Запретов на поедание этих четвероногих в мои времена не было. Наших поваров обычно волновало количество калорий в предназначенных для голодных студентов блюдах. А не бесполезная информация о том, лаяло раньше то мясо, что они бросили в суп, или мычало».