Пепел Атлантиды

– Я зову их своими горгодонами. Сопротивление огню у них от флэродонов. Клыки – от горгонопсов. Размах крыльев – от аргентависов. И жалящие хвосты – от эвриптеридов. Они прекрасно чувствуют себя как на земле, так и в воздухе, и в воде…

– А разве они не должны назваться горгентаверидонами? – перебил Фитц. – Нельзя же исключить из названия эвриптеридов и агрентависов.

Леди Гизела вздохнула.

– Не удивительно, что вы с моим сыном ладите.

Фитц пожал плечами.

– Эй, я же не виноват, что вы выбрали дурацкое имя – и, кстати, оно слишком похоже на горгонопсов.

– Может, вернемся к теме? – вклинилась Софи. – Хотите сказать, что вы вырастили трех мутантов…

– Они вылупились, – поправила леди Гизела. – В огне. Тебе же было интересно, какую роль играло Вечное пламя? Вот и ответ.

– Это так вы их создали? – У Софи было много предположений, но она никогда не думала о «выведении мутантов».

– Так они вылупились, – поправила леди Гизела. – Сами яйца я произвела много лет назад, но не могла найти подходящий источник тепла для их инкубации. На самом деле, я сдалась, пока Финтан не предложил использовать Вечное пламя. Сначала мы попробовали обжигать их напрямую, но яйцам нужно было тепло, которое может принести только настоящий неконтролируемый пожар. А поскольку Брант и так планировал устроить огненную бурю, мы разожгли десять очагов специально для инкубации яиц.

– Десять, – повторила Софи. – Я думала, вы сказали, что их три.

– Все пошло не совсем так, как я ожидала, – признала леди Гизела. – Генетика… сложная наука. Несмотря на тщательные исследования, у горгодонов появилось оперение аргентависов, а не флэродонов. Поэтому, когда яйца треснули, большую часть детенышей поглотило пламя. Финтан с Брантом сумели сдержать огонь, а Руй закрыл свое яйцо силовым полем, пока пожар не отошел. Но все остальные, включая меня, могли лишь смотреть, как появляется и исчезает жизнь. Хотя, честно говоря, нам повезло. Горгодоны куда опаснее, чем я ожидала. У них ядовитые клыки, ядовитые когти и ядовитый шип на хвосте – а еще они могут летать, дышать под водой, взбираться по стенам и скрываться из вида.

Гризель выдохнула что-то неразборчивое, но Сандор отчетливо пробормотал:

– Какая мерзость.

– И при этом ты готов рискнуть жизнью, чтобы защитить настолько же противоестественное создание, – указала ему леди Гизела.

Софи стоило бы обидеться, но в голову постоянно лезли мысли о том, как должны выглядеть горгодоны. Как бы она ни скрещивала разных животных, в итоге получались огромные чудища.

Фитц, к счастью, мыслил яснее.

– Постойте, – сказал он. – Пожары начались значительно позже воспоминания Кифа, в котором вы приводите его в Сумрак и запечатываете вход его кровью.

– Да, я уже говорила, что горгодоны появились позднее.

– Но как вы попали туда без Кифа? – спросила Софи. – Или вы снова стерли его воспоминания?

– Нет. К тому времени, как детеныши достаточно окрепли, Киф стал слишком несговорчивым и перестал мне помогать – по крайней мере, осознанно. Но мне просто нужна была его кровь. И он так расстроился после посадки твоего дерева, Софи, что мне даже не пришлось убеждать его выпить снотворное.

У Софи остановилось сердце.

– Вы опоили его и украли его кровь после моих похорон?

– Нет. Я предложила ему единственное возможное утешение – ночь забытья без сновидений. И он согласился. С радостью. А на следующий день вновь умолял о нем. И на следующий тоже. Бедняга был раздавлен.

– И мы тоже! – выплюнул Фитц.

– А вы все время знали, что мы живы! – добавила Софи.

– Ну да, но ведь не могла же я об этом рассказать? К тому же, ваша судьба все равно была предрешена.

Софи вспомнила ужасный момент, когда Брант приказал убить их с Дексом, и в ту же секунду Фитц приобнял ее за пояс.

– Я и не думала, что вы настолько бессердечная, – Софи старалась сдержать клубок эмоций в груди.

– Сказала та, кто вызвала меня с помощью крови моего сына.

– Но не я ее пролила! – огрызнулась Софи.

– Но взяла – ты. И использовала тоже. Как жестоко. Но не надо стыдиться. Приятно видеть, что надежда еще есть.

– Какая надежда? – не поняла Софи, сама не зная, почему ее это волнует.

Разумеется, леди Гизела ответила:

– Ты все еще не готова принять ответ.

– Мы отвлеклись, – заметил Фитц, притягивая Софи ближе. – Раз по Сумраку бегают ваши чудища, то как «Незримые» вошли?

– У горгодонов есть уязвимость – та же, которая уничтожила оставшихся семерых. Именно поэтому мы с Финтаном договорились, что, когда придет время использовать Сумрак, он запрет их за стеной колдовского огня у единственного входа в комплекс, чтобы без нашего разрешения никто не вошел и не вышел. Сомневаюсь, что он отошел от плана – особенно учитывая, что нужно было готовиться к похищению твоей семьи.

– А другого пути нет? – спросил Фитц.

– Нет. Дворфы, которые помогали построить комплекс, приняли все возможные меры, чтобы в него нельзя было попасть из-под земли. Вам придется воспользоваться главным входом и пройти мимо горгодонов незамеченными.

– Или пустить меня на охоту, – предложила Гризель.

Живот Софи скрутило.