Пепел книжных страниц

Мальчик просиял, а Нина быстро добавила:

– Но, чтобы все было как в романе, ты батюшке о том, что я возвращаю старый долг, ничего не говори. Потому что старые долги именно только так и можно возвращать: втайне! Мы же с тобой договорились?

Илюшечка, поцеловав ее в другую щеку, произнес:

– Конечно, сударыня! Вы – наш добрый ангел! И почему только все говорят, что ангелов не бывает?

– Можешь звать меня Ниной… Петровной. Так что до завтра, Илюшечка!

– До завтра, ангел Нина Петровна! До завтра!

Мальчик, которому была дарована надежда, вприпрыжку унесся по улице, а Нина твердо знала: разочаровать мальчика она не имеет права. И плевать ей на то, что, спася Илюшечку, она коренным образом изменит ход романа.

И вряд ли бы столь слезливый и сентиментальный автор «Братьев Карамазовых» был бы против – что он там говорил насчет слезы ребенка?

Она задумалась над тем, сколько такое путешествие на всю семью могло тогда стоить, припоминая, кто же из родственников имелся у Илюшечки, как услышала восторженный голос Алеши Карамазова, о котором как-то даже успела позабыть:

– Вы в самом деле ангел, Нина Петровна!

Уставившись на молодого человека, девушка вздохнула. Младший брат, чье лицо пылало, продолжил:

– Вы… вы такая…

Он запнулся, и Нина, припомнив ход романа, строго сказала:

– Если верно информирована, вы держали путь в дом Хохлаковых?

Алеша, вытаращившись на нее, в суеверном ужасе изрек:

– Но откуда вы знаете это, Нина Петровна? Я решил, что навещу госпожу Хохлаковых, буквально пару минут назад, когда уже вышел на улицу…

Ну да, не говорить же ему, что такова была авторская воля. И что об этом она прочитала на страницах романа из полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского, купленного ее родителями в советские времена по подписке?

– Предположила!

 – быстро сказала девушка, понимая, что углубляться в эту тему крайне опасно, а Алеша восторженно заявил:

– О, вы в самом деле ангел! И не в банальном, житейском, понимании этого слова, а в теософском! Вы ангел, который снизошел на землю, и вы посланы с особой миссией в наш Скотопригоньевск! Наверняка вы хотите навестить старца Зосиму, который, увы, кончается.

Вот уж кого Нина точно не хотела навещать, так это старца Зосиму, роль которого в романе была ей понятна, однако многостраничную, пусть небезынтересную, биографию которого, изложенную автором, она считала явно избыточной.

– Поэтому вы, Нина Петровна, не предположили, а просто знали, куда я держу путь! – продолжал молодой человек.

Нина, ощутив пульсацию в укушенном Илюшечкой пальце, заявила:

– Насколько мне помнится, у ангелов есть два крыла, но нет крови. А у меня наоборот – крыльев нет, а кровь в моих жилах течет!

Она оторвала от пальца бурый платок и убедилась, что кровотечение наконец-то прекратилось.

Но Алеша не сдавался.

– Вы ангел, но в человечьем обличье! Потому что ангелы, когда посылаются на землю, становятся людьми…

Нина вздохнула – ну и семейка! Один ведет диспуты с чертом, другому везде мерещатся ангелы. Карамазовщина, да и только.

– Ваш маршрут, Алексей Федорович, угадать было проще простого. Ибо вы держали путь не к госпоже Хохлаковой, а к ее дочери, Лизе. Она ведь вам письмо написала и в любви призналась, так ведь? И вы тоже ее любите!

Нина прикусила язык, потому что поняла: она вновь сослалась на запретные знания, те самые, которые были известны ей как читателю романа.

Прижав руку к груди, Алеша медленно произнес (и при этом его красивое, одухотворенное лицо на глазах бледнело):

– О, об этом послании Lise никто, решительным образом, никто не ведает. Никто, кроме ангела!

И он вдруг бухнулся на колени перед Ниной и поцеловал край ее юбки.

Нет, почему все братцы Карамазовы непременно становятся перед ней на колени и что-то при этом целуют?

Нина, выдернув у него из рук край юбки, который молодой человек держал с религиозным благоговением, строго заявила:

– Поменьше карамазовщины, Алексей Федорович, и все у вас будет в жизни в порядке. Здравый смысл никому еще не мешал. И если я ангел, то приказываю вам направить стопы к вашей Lise – она любит вас, вы тоже любите ее, так в чем же дело…

Не говорить же ему, что ему предстоит еще стать рабом Грушеньки, отвратиться от Бога и убить царя?

– Монастырь не по вам, так что женитесь на Lise, навсегда уезжайте из Скотопригоньевска, будьте счастливы…

Но Алеша явно не слушал ее, по-прежнему стоя на коленях и в экстазе закрыв глаза.

– Ах, Нина Петровна, вы ангел, и никакая Lise мне больше не нужна! Мне нужны вы…

Слушать такие речи от совершенно неопытного в любовных делах девятнадцатилетнего мальчишки, который на добрых четыре года был младше ее самой, было просто возмутительно.

Но – и этого Нина не могла отрицать – конечно, крайне приятно. Но эту мысль она от себя тотчас отогнала.

– Алексей Федорович, придите в себя! Иначе я вас покину, если вы не встанете с колен!

Молодой человек немедленно подчинился, и Нина, вздохнув, произнесла: