Пепел книжных страниц

Но если бы это было так, зачем организовывать этот головокружительный побег? Он мог бы просто сдать ее на руки судейским, и маховик следствия царской России времен позднего Александра Освободителя со скрежетом закрутился бы, размалывая меж своих шестеренок гостью из будущего.

– Знаю! – заметил доктор Дорн, проверяя, хорошо ли задернуты плотные шторы. – Знаю.

Затем, нестерпимо ярко блеснув в тусклом свете керосиновой лампы пенсне, с усмешкой произнес:

– А, понимаю! Думаете, что моя стопроцентная уверенность в вашей невиновности имеет под собой жуткую подоплеку? Нет, старика Карамазова я не убивал. Как, впрочем, и вы. Просто я обладаю наметанным глазом, и мне сразу стало ясно, что убийца не вы.

– Но кто? – воскликнула Нина. – Уж точно не три, нет, даже четыре брата Карамазовых!

И по собственному почину поведала доктор Дорну все то, что ей стало известно о непричастности к убийству их родителя Смердякова, а также Мити, Ивана и Алеши.

О невозможности к их причастности.

Поглаживая чеховскую бородку, доктор Дорн сказал:

– Вы – прирожденный детектив, Нина Петровна! Кстати, понимаю, что момент неподходящий, но повторю свой вопрос, вам мною уже заданный: вы не желаете мне что-то сказать?

Нина, пожав плечами, с гулко бьющимся сердцем ответила:

– Старика Карамазова я не убивала, и вы сами это знаете. А больше мне сказать вам нечего!

Доктор, как будто ожидавший от нее именно такой реакции, заметил:

– Но все в Скотопригоньевске считают, что это вы. При обыске в вашей каморке нашли пачку денег, ровно три тысячи, похищенные у убитого…

– Это Алеша мне дал! Это Алексей Федорович! Это от старца Зосимы и покойного купца-грешника!

Доктор усмехнулся:

– Положим, это так. Но поверят ли показаниям молодого человека, до ушей в вас влюбленного? Думаю, нет.

А и старец Зосима, и некий купец, который, как полагаю, дал ему эти деньги, мертвы и подтвердить ваши слова не смогут. Помимо этого, под подоконником в вашей каморке нашли ряд ценных предметов. И пусть не похищенное бриллиантовое колье, однако тоже весьма дорогих. И, как уже установлено, приобретенных Федором Павловичем Карамазовым!

– Он их Грушеньке подарил! То есть Аграфене Александровне, она подтвердит…

Нина осеклась. Нет, не подтвердит. С чего это Грушеньке подтверждать, что Нина получила эти драгоценности от нее в обмен на договоренность о том, что Нина отступится от Федора Павловича?

Ведь у Грушеньки есть уникальная возможность раз и навсегда избавиться от соперницы, которая, будучи оправданной, обретет еще большее могущество и станет куда более опасной конкуренткой.

По крайней мере, в представлении самой Грушеньки.

– Ага, сами поняли, что на показания Аграфены Александровны полагаться явно не стоит. Ну, есть и свидетельства слуг покойного, что вы атаковали его, угрожая зарубить тем самым турецким ятаганом, которым он впоследствии и был лишен жизни.

– Он… он склонял меня… – Нина осеклась, и доктор Дорн мягко заметил:

– Я‑то верю, но поверит ли следствие? Слуги о своей неблаговидной роли молчать будут как мертвые, Смердяков, думаю, тоже ни о чем распространяться не станет, а Федор Павлович мертв…

Нина простонала, а доктор продолжал перечислять:

– К тому же Пульхерия, а также слуги подтверждают, что вы вчера вечером, сославшись на боль в пальце, ушли куда-то, вернувшись только под утро. Уверяли, что были у меня, но, увы, меня в то время дома еще не было. Я бы, может, и подтвердил ваше алиби, но ведь у меня в доме все время торчал домашний цербер Прасковья, которая точно опровергла бы мои слова. Так что вы, чужая сомнительная особа, к тому же живущая здесь явно под фальшивым именем, подозреваемая номер один!

Нина снова простонала, а доктор Дорн весело заметил:

– Но я знаю, как вам помочь!

– Как? – спросила в отчаянии Нина, и медик ответил:

– Нам надо найти настоящего убийцу, заставить его сознаться и снять с вас все подозрения. Причем сделать это надо лучше всего до рассвета!

И, сверкая стеклами пенсне, добавил:

– Думаю, нам это по плечу!

В этот момент внизу раздался громкий стук, и доктор, потушив лампу и велев Нине затаиться, вышел из комнаты.

Девушка, ступая на цыпочках, подошла к двери и услышала чей-то возбужденный голос:

– Доктор, ребенок застрял! Ни туда, ни сюда! Нужно ваше присутствие…

Раздались торопливые шаги, появился доктор Дорн, сказавший:

– Увы, я давал клятву Гиппократа. Мне надо отлучиться, это поблизости и, надеюсь, ненадолго. Сидите дома и никуда не отлучайтесь!

И, захватив свой саквояж, спешно удалился.

Нина, оставшись одна, принялась рассуждать. Что же, она сама отстаивала теорию, что любое произведение можно прочесть как детектив, вот и сама очутилась в центре такового!

Так кто же убил Федора Павловича Карамазова?

Вопрос на три тысячи в ассигнациях и бриллиантовое колье.

Размышляя, Нина бродила по дому, перебирая разнообразные возможности. Если отбросить братьев Карамазовых, а также доктора Дорна, то кто же оставался?