Передышка не бывает долгой

– Срибна чаша, крышталева крэш,Пыти чы не пыты –  все помреш!

Навстречу Мраку попался молодой парень с большим медным кувшином, горлышко заткнуто деревянной пробкой и залито застывшей смолой с оттиском тцарской печати.

Перехватив пытливый взгляд Мрака, сказал с осуждением:

– Ну, барбусцы… Упились, даже слова перепутали… А говорят, больше всех пьют артане.

– Теперь не разобрать, – согласился Мрак, – Все теперь разные. Но горячие головы хотят все повернуть взад.

– Ваше Величество?

Мрак пояснил:

– В единое племя.

Парень перехватил кувшин поудобнее, тяжеловат, ответил со вздохом:

– Было бы здорово, но не собрать.

– Почему? – спросил Мрак с интересом.

Тот сдвинул плечами, кувшин едва не выскользнул из рук, едва успел перехватить покрепче.

– Размеры… Пока тцарский гонец доскачет до дальнего конства, уже и сам забудет, что где-то есть пославший его тцар.

Мрак бросил на него внимательный взгляд.

– А ты точно слуга?

Слуга поклонился, произнес очень почтительно:

– Да, Ваше Величество. Сейчас я слуга. Самый младший.

Мрак усмехнулся.

– Ты хороший работник. Как зовут?

– Фуркан, Ваше Величество.

– Еще увидимся, Фуркан.

Пинком распахнул двери, за щедро накрытым столом пятеро знатных бояр Барбуссии, все солидные и представительные, как таких не послать на встречу, морды красные, будто только из бани, рубахи расстегнуты до пупа, все широкие и дородные, дескать, Барбуссия живет зажиточно и беспечно, всего хватает.

Хугилай уже с ними, хоть еще и не упился, судя по виду, у всех массивные чаши из горного хрусталя с серебряным ободком, под стенами молчаливые слуги с кувшинами в руках, на лицах готовность подбежать и снова долить вина.

Он вошел, мощно топая, темный и грозный, как ночь в чужом лесу, грозно оглядел из-под сдвинутых бровей.

– Что стряслось? – прорычал с нотками грома в голосе. – Дома жены вино прячут?.. Вас даже с улицы слышно.

Песня оборвалась, все вскочили бодро, как зайчики, смотрят в испуге, но с почтением, грозный тцар не одобряет низкие поклоны, вином и ароматом жареного мяса пахнуло так, что полыхнулись шторы на окнах.

Хугилай сказал с важностью:

– Ваше Величество, все в интересах державы!.. Местные должны видеть, что ничего не замышляем. Дескать, просто рады вырваться из дома, как вы мудро заметили, выпьем да по бабам…

– Вижу, – согласился Мрак, – все для Барбуссии!.. Только не надорвите жилы от усердия. Какие новости?

– Подъехали почти все, – доложил Хугилай. – Переговоры уже идут. А мелочь если и опоздает, таких не ждут.

– И с нею не считаются, – договорил Мрак уже известную истину жизни. – Значит, завтра-послезавтра что-то решат?

– Да, – подтвердил Хугилай. – Уже приходили от Гатилы. Управляющий делами Светланы Золотоволосой очень уж интересуется нашей готовностью. Хотя не сказал, к чему.

– Настораживает? – спросил Мрак. – Вижу по твоим поросячьим глазкам, хотя их уже и не видно.

Хугилай постарался вытаращить глаза, упрятанные под тяжелыми, наползающими сверху веками, а то тцар решит, что замыслил что-то, раз глазки прячет, ответил очень серьезно:

– Еще как настораживает, Ваше Величество! То ли нас почему-то не считают мелочью, то ли что-то задумали.

Один из бояр кашлянул, привлекая внимание, сказал осторожно:

– На счет Барбуссии всегда что-то замышляют. Ваше Величество, ваш управляющий настороже. Всегда. Даже пьяный и в чужой постели!

Мрак оглядел Хугилая критически с головы до ног и обратно.

– И часто это? Пьяный и в чужой постели?

Хугилай сказал смиренно, но с наставительностью в сладком голосе:

– Ваше Величество, по пьяни и в чужой постели больше узнаешь полезного для нашего славного Отечества, чем на переговорах с послами. А у нас, как и везде, работников ценят по… словом, по работе.

Мрак махнул рукой.

– Да я что, против? Лишь бы толк был. На благо Отчизны трудно перетрудиться, верно?

– Верно, – ответил Хугилай с готовностью. – Мы всегда, Ваше Величество!.. И везде!

Светлана, стоя у окна, из-за шторы наблюдала, как в саду по роскошным аллеям прохаживаются гости. Неспешные, величавые, на лицах благосклонные улыбки, переговариваются негромкими голосами, но ей сверху видно, как посматривают по сторонам, такие люди все замечают, хватают на лету и складывают, чтобы перед сном пересмотреть заново, обдумать и как-то истолковать.

В большом зале за столом принимают решения, верно, но подготавливают вот так, во вроде бы обрывочных разговорах, во время прогулок, вроде бы случайных встречах, когда можно выяснить, кто о чем думает на самом деле, и понять, куда ветер дует сейчас, а когда сменит направление.

Когда в сад со стороны городских врат вошел Мрак в сопровождении своего управителя, сердце тревожно и как-то странно трепыхнулось и забилось куда чаще.