Передышка не бывает долгой

Еще тогда за утренним столом она поглядывала на Мелигерду чаще, чем сама того хотела. Эта черноволосая женщина, которую совсем не хочется считать красивой, все же выглядит достаточно… привлекательно. И хотя ее черные, как грозовая ночь, волосы ни в какое сравнение с ее нежно-золотыми, наполненными солнечным светом, но все же смотрится. Так вороной конь тоже хорош даже в табуне буланых, каурых и саврасых.

Когда Мелигерда за завтраком внимательно посмотрела на нее, Светлана поспешила отвернуться, но успела ощутить укол в сердце: глаза этой женщины по контрасту с волосами удивительно светлые, словно вода горного ручья, мужчины такие любят сравнивать со звездами.

И как она за Мраком ухаживает за столом, подкладывая на его блюдо лакомые куски! И Мрак безропотно ест, не понимая, что многие замечают и такую мелочь, эта тцарица дальних и мелких земель постепенно затягивает его в свои женские сети, из которых вырваться труднее, чем из государственных обязательств между державами.

Боль кольнула ее сердце с такой силой, что невольно ухватилась за грудь, благо одна в кабинете.

«Мрак, – проговорила она про себя с болью, – я тебя не предавала. Я просто не знала, кто ты и что ты. Я не замечала тебя, хотя ты был рядом.

Тцарских дочерей с детства приучают замечать и видеть только тех, кто что-то значит в этом мире. Единственное, что я сделала в нарушение этого правила, – не дала себя выдать замуж за тех, кого выбирал отец, а сумела настоять на браке с красавцем Ивашем, который умеет трогать сердца песнями.

Но это была ошибка, хотя Иваш хороший муж, нежный и ласковый, но только для спокойного тцарства, в котором ничего не происходит и где жизнь течет сама по себе.

Единственная затея, которую придумал насчет отравить тцара Барбуссии, чтобы присоединить ее земли, провалилась, но и та слишком изощренная, чтобы он сам мог придумать. Кто-то из советников подсказал и убедил, что все получится».

Но сейчас главное, что Мрак, который раньше не спускал с нее взгляда, теперь смотрит на Мелигерду.

Она сказала властно:

– Наталка, Параска!.. Подать мое голубое платье!..

Девки вбежали в комнату, засуетились, ринулись к одежной, где у тцарицы три десятка разных платьев, сотня сапог и сапожек, расшитых бисером туфелек, разные платки и несколько корон для разных случаев, больших и малых выходов к народу.

Она проводила их взглядом, обе служат ей со времен, когда беспечной принцессой порхала, как бабочка, по роскошному дворцовому саду, а правил железной рукой ее отец, но тогда были веселее, шутили, переговаривались на ходу, а сейчас как испуганные мыши.

Но я тцарица, напомнила она себе. Так надо. Не будут бояться, на голову сядут, как говорил отец. Бояться ее должны все, тогда власть в Куявии будет крепкой и нерушимой.

Она приоткрыла дверь, крикнула:

– Богдан?

Гатило появился моментально, быстрый, подтянутый, спросил четким голосом:

– Ваше Величество?

– Передай этой Мелигерде, – велела она, – что великая тцарица Светлана Золотоволосая желает пообщаться с нею. Но сделай это уважительно и тепло, понял?

Он взглянул на нее с вопросом в запавших глазах.

– Ваше Величество желает расположить ее?

– Да, – ответила она ровно. – Даже мелкий камешек в стене нашего могущества пригодится.

Он отступил на шаг, поклонился.

– Мудрый шаг, Ваше Величество.

Она промолчала, всегда поступает мудро, потому что о Куявии думает денно и нощно, а своей жизни нет, тцарская доля тяжела, все думают, что тцар только наслаждается пирами да утехами, а какую тяжесть на себе несет, никто не зрит.

Чувствовала, что волнуется, несколько раз прошлась перед зеркалом, придирчиво высматривая, как смотрится на ней платье, в последний момент решила сменить сапожки, ей сейчас больше подойдут красные, окантованные толстыми золотыми нитями, корону сняла и оставила на видном месте рядом на столике, пусть будет как знак, что она, могущественная тцарица, сейчас не тцарица, а просто женщина, которая принимает в своих покоях другую женщину, а у женщин всегда найдется что-то общее.

Дверь распахнулась, через порог шагнула Мелигерда. Светлана успела увидеть, как стражи остановили двинувшегося было за нею ее советника.

Она поднялась из кресла, улыбнулась еще издали Мелигерде, по-дружески протянула ей руку.

– Мелигерда, – произнесла она как можно более теплым голосом, – я сразу ощутила к вам теплое чувство и дружеское участие уже потому, что мы здесь единственные женщины с коронами на головах.

Мелигерда вежливо поклонилась, в глазах настороженность, произнесла ровно:

– Спасибо, Ваше Величество.

– Зови меня по имени, – предложила Светлана. – Так не будет урона ни твоему достоинству, ни моему. Мы обе тцарицы, и вообще наши судьбы схожи.

Мелигерда взглянула на нее с настороженностью.

– Ваше… Светлана?

Светлана пояснила:

– Мы обе потеряли родителей, теперь вынуждены держать власть, чтобы в наших землях не начались смута и раздоры.

Мелигерда торопливо кивнула, Светлана ощутила с удовлетворением, что девушка смотрит на нее широко распахнутыми восторженными глазами.