Перекресток миров. Синигами, обрученный со смертью

— Скоро будет четырнадцать. — Беря в руки колун и снимая с лезвия кожух, ответил я ей.

— Но ты говоришь и действуешь старше. — Я слышал в голосе Хиары подозрения, что было не удивительно

— Госпожа Хиара, не говорите глупостей о том, в чем не разбираетесь. — Зло оглянулся я, увидев просто напуганную женщину. Да, в броне, да, с оружием, но в её глазах плескался страх. — Возраст для Синигами, госпожа Хиара, не имеет значение.

— Но — Не успела заговорить Хиара за моей спиной, как её прервали

— У-у-у-у— Донесся из дали второй вой Лентяя.

— Вам пора. — Только я и успел сказать, как Хиара сорвалась с места, а я увидел, как за ней гонится тень, которая покрывала всю землю неровной линией.

Свет еще царствовал, но через мгновение тьма начала накрывать землю, а с башни в непродолжительный полет сорвалась Хиара. Пролетев всего лишь метр, она оттолкнулась от отвесной стены ногами и словно снаряд полетела к двухэтажному дому, который стоял напротив.

— Делаем ставки, все демоны по местам, я делаю отсчет и начинаю тебя искать. — Проговорил я, следя, как Хиара бежит уже вдалеке, наперегонки с тенью, которая гналась за ней. — Живур, ты же уже здесь?

— Конечно, юный Синигами. — Волна страха обожгла мою душу. Живур практически дышал мне в затылок.

— Тогда пойдем за тем, что было обещано тебе тысячи лет назад. — Прокричал я, срываясь с башни в полет, но мой уровень по сравнению с Хиарой был ничто, поэтому я замедлил свое падение с помощью кинжала.

— Моя кровь была здесь?! — Прогремел в сумерках рев Кошмара Ночи, а я еще в полете видел, как внизу в темноте ничего не подозревающие люди начали падать в обмороки.

Кошмар Ночи вышел на охоту, он почувствовал свою кровь, и шел, словно ищейка по пути, которым прошла Хиара. Живур в обличии тумана неспешно продвигался по улицам города, полностью заполняя небольшие улочки. Живур продвигался довольно медленно, и я успевал следовать около него по крышам домов, постоянно замечая дозорных воинов из тайной службы, что факелами в сумерках сигнализировали о нашем приближении.

Встреча не могла проходить на территории Живура, и ни о какой нейтральной территории не могло быть и речи. И когда мы вышли на оцепленную территорию Храмовой Площади Света, то тот серый туман, что двигался непрерывным потоком, остановился, словно уперся в стену.

Минута потребовалось, чтобы на месте тумана стоял тот самый высокий, сухощавый, пожилой мужчина в светлых одеждах. Он посмотрел на площадь, освещённую сотнями факелов и, втянув воздух носом, повернулся ко мне, сидящему на крыше и смотрящему на него не со страхом, а с выжиданием.

— Неужели после стольких лет сегодня все решится? — Спросил он у меня, улыбаясь.

— Возможно, Живур. Ответь мне на один вопрос, перед тем как ступишь на площадь. — Произнес я в тишине, что царила вокруг, чувствуя, как тьма усиливается, слишком быстро свет ушел из этого мира. Живур кивнул мне, разрешая задать вопрос, его взгляд сейчас был прикован к центру площади, где в одиночестве, с оружием в руках стояла Хиара.

— Зачем ты убивал своих потомков, неужели такое наказание было необходимо? — Мои слова заставили Живура оторвать взгляд от Хиары, и как мне показалось, что-то треснуло внутри Кошмара Ночи.

— В каждом стаде есть паршивец, который уничтожит все стадо, если его не прирезать. — Тихо ответил мне Живур, занеся ногу перед первыми светлыми камнями площади храмовой территории светлых богов. — Я чистил свою кровь, и только благодаря мне мой род правит, и не погубил себя до сих пор.

Первый шаг — он сложный самый. Когда простой сандаль Живура коснулся вымощенной каменными плитами площади, то толстая плита треснула, возвестив округу ударом, словно молот ударил по наковальне. А вокруг Живура блеснул отблеск, говорящий, что ему здесь не рады, он был темным, когда был смертным, да и богом он не стал светлым.

— Тара, приди! Пора забирать то, что принадлежит нам! — Воскликнул Живур, идя по площади.

Хотелось выругаться, хотелось напасть на Живура, но это не моя война, не моя схватка и мне этого противника не победить сейчас. И это бессилие заставило меня посильнее сжать рукоятку колуна, сейчас в этот мир вторгнется та, которая умерла.

— А тебя я знаю. — Обожгло мое ухо дыхание потусторонней сущности, заставив меня чуть ли не заорать, но мое тело сковала какая-то магия. — Аль, ответь мне, что рождается, когда умирает любовь?

— Боль! — Взревел я, и оковы, что меня сковывали, внезапна пали. Я с разворота со всей силой, что была в моём теле, нанес свой удар колуном наотмашь. Сзади меня, в черной коже стояла Стальная Альва, улыбаясь своими двумя клыками. Колун шел ей точно в голову, и она так и стояла, замерев и не пытаясь уклониться, либо блокировать.