Перекресток утопий

«Пылающий остров» — дело другое. Хотя по жанру перед нами традиционный «роман-катастрофа», но гипотеза придумана оригинально, а картины задыхающейся Земли, воздух которой сгорает в топке гигантского пожара, изображены с такой выразительностью, что и впрямь становится жутко. Катастрофа эта — не стихийное бедствие. И хотя конкретной причиной пожара на острове Аренида были действия прозревшего химика, который вдруг понял, что его поиски универсального и дешевого топлива приведут к созданию еще одного вида оружия, на самом деле причины катастрофы глубже, — виновником следует считать милитаристские круги, или, говоря современным языком, военно-промышленный комплекс. Конечно, в представлении автора поджигатели войны обитали исключительно на Западе. Сейчас-то мы отдаем себе отчет, что в раздувании мирового пожара «наши» старались ничуть не меньше. В этой книге пожар можно расценить как зловещий символ грозных сил, которые современная наука в состоянии, не желая того, выпустить из ящика Пандоры. В свое время И.Ефремов был прав, так оценив роман Казанцева:

«Несколько поколений читателей знают и любят эту книгу».

Помню, что и сам в детстве читал «Пылающий остров» с увлечением. Но для неоднократных переизданий романа автор выбрал методику диаметрально противоположную долгушинской. Казанцев начал перерабатывать, дополнять и осовременивать свой текст. Появились упоминания об прохлопанной им в первом издании атомной энергии, о радиоактивности, минувшей войне, реалиях сегодняшнего дня. При таком подходе автор должен был впасть в неминуемые противоречия: роман лишился временной определенности. Если действие происходит уже после строительства БАМа (есть такая ссылка в одном из позднейших изданий), то, значит, начало координат переместилось на сорок лет вперед. Но ведь основной каркас не изменился, и то, что выглядело естественным для конца 30-х годов, стало выглядеть неестественным, а еще чаще — нелепым.

В романе была описана будущая война. В этом главный интерес книги — так ее представляли в 30-ые годы. Конечно, «наши» побеждают сравнительно легко, но оголтелой шпановщины все же нет. После Второй мировой войны, а тем более сейчас так ее представлять, увы, невозможно. Чудовищный сухопутный броненосец мог наводить страх в те годы, сегодня он смешон. Странное впечатление производит отсутствие на мировой арене Соединенных Штатов Америки в момент острейшего глобального кризиса, но это опять-таки понятно в условиях 30-х годов, когда главную опасность справедливо усматривали в Германии и Японии. И люди, герои романа остались в прошлом; они, как говорится, типичные представители довоенных лет, точнее, довоенных книг.

Подобных несостыкованных узлов — масса, и если бы сам автор захотел свести концы с концами, то ему пришлось бы полностью переписать книгу, но это уже не был бы хорошо нам знакомый «Пылающий остров». Между прочим, с некоторыми своими вещами автор попробовал произвести операцию омоложения. Лучше бы он этого не делал…

Во время Великой Отечественной Войны фантастики не было. Нетрудно догадаться — почему. Победа над фашистскими агрессорами была одержана благодаря мужеству и самоотверженности нашего народа. Но в руках советских солдат не было никакого сверхсекретного чудо-оружия, которое сделало бы победу легкой и бескровной, хотя не составляет никакого труда придумать его после победного окончания войны. Оказывается, есть исторические реалии, применительно к которым фантастика оказывается не только бессильной, но и бестактной.

Едва ли не единственным исключением в литературе военных лет оказался роман все того же Шпанова «Тайна профессора Бураго»

, который выходил отдельными выпусками, в то время неоконченными. В полном виде роман был напечатан в 1958 году под названием «Война невидимок».

Главы романа, относящиеся к предвоенной жизни, были написаны еще до войны, они близки по настроению к «ГЧ» — сделано крупное оборонное открытие, вокруг которого увиваются немецкие агенты. В то время литературные шпионы любили напяливать на себя обличье дворников, хотя много ли военных секретов может пройти через руки представителей столь уважаемой профессии? А заканчивая произведение после войны, автор столкнулся с уже упомянутыми противоречиями. Война окончилась, но окрашивающие составы, делающие подлодку невидимой, в ней не употреблялись. Большой досадой для Шпанова было появление непредусмотренного им радара, повергшего фантаста в смятение: ему пришлось устами героев объявить собственные разработки бесперспективными и ненужными, и таким образом роман потерял фантастический характер и превратился в обыкновенное военно-приключенческое повествование, поражающее беспомощностью и несерьезностью. Автор остался верен себе.