Перекресток утопий

«Я люблю читать книжки по научной фантастике. Вообще многие любят. Мой папа, например, тоже любит, хотя он и взрослый. Я знаю, что фантастика будит научно-техническую мысль и учит мечтать. Не спорю. Может, это и так. Может быть, она и учит и будит. За это, наверно, ее взрослые и любят. А я люблю ее совсем не за это. Просто ее читать очень интересно, и вот нисколечеко не скучно, а наоборот»…

Но пропагандировать отсталые литературные пристрастия одно дело, а прославлять палачей совсем иное…

Другой фантастики, в особенности — западной, Ефремов не принимал и не понимал. Парадокс (мне часто приходится употреблять это слово — такая страна, такая литература) заключается в том, что в собственных произведениях Иван Антонович не выглядит слишком уж правоверным марксистом-ленинцем, каким он себя порой изображал и воображал. Тем не менее, автопортрет не был камуфляжем, игрой в прятки с цензурой. Скорее мы имеем здесь вариант сложных, платоновских отношений между декларациями и практикой, хотя так далеко, как Платонов, Ефремов никогда не заходил. (О сравнении талантов здесь разговору нет).

Наиболее близко теоретические представления и творческая деятельность Ефремова совпадают в его «Рассказах о необыкновенном»

, с которых он начинал в 1944 году. Часть из них это просто природные или очерковые зарисовки («Бухта Радужных Струй», «Путями старых горняков»

, «Катти Сарк»), в которых фантастики почти что и нет, зато есть полузабытая романтика, как бы распахнувшая заклеенные и запыленные окна. Однако у большинства рассказов в пленяющий дальними тропами пейзаж вмонтирована научная гипотеза, которая позволяет поставить над этими рассказами сакраментальную рубрику «НФ»: ртутное озеро, затерявшееся в горах («Озеро горных духов»

), червеобразное животное, обитающее в пустыне Гоби, которое может убивать на расстоянии («Олгой-Хорхой»), предельно занимательная для рядового читателя «проблема накопления тяжелой воды вне термического перемешивания на дне глубоководных океанических впадин» («Встреча над Тускаророй»), голографическое изображение, образовавшееся естественным путем («Звездные корабли»)… Обратите внимание на заглавные буквы в названиях, они, видимо, должны придавать повествованию неординарность, приподнятость.