Перекресток утопий

«…Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца… или в начале июля, но не позже, ибо германцы будут стремиться окончить войну до морозов… До зимы они нас не победят, а наша зима их полностью доконает, как это было в 1812 году с Бонапартом… Победа победой, но вот то, что мы сможем потерять в первую половину войны много территории, это возможно… Как это ни тяжело, но вполне возможно, что мы оставим немцам… такие центры, как Житомир, Винница, Витебск, Псков, Гомель… Что касается столиц наших республик, то Минск мы, очевидно, сдадим, Киев немцы тоже могут захватить, но с непомерно большими трудностями… То, что Ленинграда немцам не видать, это я уверен твердо, если это случится, то это будет не раньше, чем падет его последний защитник…»

Пророческие строчки юноши, право же, выглядят куда большей фантастикой, чем стряпня профессионального литератора.

Но не будем требовать слишком многого. Чтобы так заглянуть за горизонт, надо было обладать почти что ясновидением. Впрочем, если ты назвался фантастом… Нет, будем честны, вряд ли хотя бы один автор решился представить себе, а тем более живописать сдачу русских, белорусских, украинских городов, ужас разбитых переправ, трагедию народного ополчения под Москвой, отчаянные бои в окружении… А если бы и решился, то шансов узреть сочинение опубликованным у него не было никаких. Такого рода претензий предъявлять Шпанову мы не будем даже сегодня. Но кое-что можно и предъявить. У фантаста был в резерве, по крайней мере, один достойный выход: не писать вредную галиматью. Однако кого-то устраивала шпановская макулатура. «Первый удар» был напечатан в самом массовом издании тех лет — «Роман-газете» и переиздан в «Библиотеке командира». Видимо, под барабанный бой и залихватские возгласы было сподручнее заниматься уничтожением командных кадров РККА перед войной, самой загадочной из всех кровавых акций вождя народов. Можно вспомнить еще и кинофильм «Если завтра война»

, не делающий чести ни его постановщику Ефиму Дзигану, ни его сценаристам, среди которых мы с удивлением, может быть, и необоснованным, обнаружим имя Михаила Светлова. Сюда же примыкают «Истребитель 2-Z» С.Беляева, романы и повести В.Валюсинского, Н.Автократова, Н.Томана и других столь же патриотичных и столь же легкомысленных сочинителей. Что же все-таки двигало этими людьми? Душевный порыв? Массовый психоз? Слепая вера?

Но любопытно и другое. Ведь в конце 30-х годов Сталин пытался заигрывать с Гитлером, и хотя бы временно не должен был поощрять нанесение «первых ударов» по предполагаемому союзничку… А-а, бесполезно искать логику в действиях наших властей. И не только в конце 30-х годов.

Среди тьмы заказного или искреннего вранья, в предвоенной фантастике можно найти и несколько книг, в которых не было столь откровенной профанации. Правда, вряд ли хотя бы об одной из них можно утверждать, что она выдержала испытание временем. Лучшим романом популярного в свое время Григория Адамова была «Тайна двух океанов» (1939 г.). Он написан в беляевском духе, отличаясь, может быть, от книг самого Беляева большей стройностью сюжета, повторяющего, впрочем, «12 тысяч лье под водой» Ж.Верна. После «Наутилуса» придумать подводную лодку, пусть самую совершенную, не Бог весть какое достижение. Правда, детали снаряжения и вооружения «Пионера» придуманы неплохо. Адамов, например, предсказал появление прибора, похожего на будущий радар. К сожалению, многое в романе характерно для предвоенной фантастики. Стандартный коллектив энтузиастов-единомышленников с подчеркнуто многонациональным кадровым составом — русские, грузин, украинец, кореец, еврей… Автора несколько выручает то обстоятельство, что перед нами экипаж подводной лодки, находящейся в автономном плаванье, где сплоченность естественна и необходима, но за этим монолитом опять-таки просматривалась монолитная, спокойная, уверенная в себе страна.