Переписка 1826-1837

Нижний n'est plus cerné — les quarantaines ont été anéanties à Vlodimir la veille de mon départ. Cela ne m'a pas empêché d'être retenu près de Sévasleika, vu que le gouverneur avait négligé [460] d'envoyer savoir à l'inspecteur que la quarantaine n'existait plus. Si vous pouviez vous imaginer seulement le quart des désordres que ces quarantaines ont entraîné, vo[us] [461]

 ne concevriez pas comment on peut s'en débarrasser. Adieu. Mes respectueux hommages à Maman. Je salue de tout mon cœur M-lles vos sœurs et Mr Serge.

2 [oct] dec.

Platava.

[462]

Адрес: Ее высокоблагородию м. г. Наталии Николаевне Гончаровой в Москве На Никитской в собств. доме.

545. M. П. Розберг — Пушкину. 5 декабря 1830 г. Одесса.

Одесса, декабря 5-го 1830 года.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!

В торговой Одессе, которая гораздо более заботится о пшенице, нежели о литтературе, зреет мало по малу литтературный альманах. Крестин ему еще не было, однако думаю, что мы назовем его Евксинскими, или Южными Цветами. Основание этого альманаха составят статьи в разных родах, имеющие посредственное или непосредственное отношение к Новороссийскому краю; издан он будет в пользу здешней Публичной Библиотеки, непременно к концу марта месяца. Евксинские Цветы предполагается украсить портретом герцога Ришелье, видом Аюдага и видом Одесского приморского булевара. Все сии картинки гравируются уже в Вене. Многое для нашего альманаха собрано, главного недостает; он покаместь еще корабль без снастей и ветрил: Одесса льстит себя надеждою, что певец Бахчисарайского Фонтана и Полтавы не откажется освятить своими звуками страницы первого литтературного издания, возникающего на берегах Черного моря, некогда питавшего вдохновенными мечтами душу любимого поэта русских. Отрывок из Онегина был бы тот блестящий парус, который и противный ветер обратил бы для нас в попутный.

Накануне моего отъезда из Москвы, я был у вас, хотел спросить у вас письмо к Раевскому в Полтаву, и не имел удовольствия застать вас дома. После я узнал, что вы ко мне заезжали, но к величайшему сожалению моему, меня тогда уже не было в Москве. Не знаю, должно ли вас поздравить со вступлением в новый период жизни? во всяком случае, как русский, желаю от души, чтобы и этот период, более тихий и покойный, был для вас столь же обилен поэтическими думами, как и бури вашей юности, молнийным блеском озарившие нашу словесность и оставившие в живых сердцах следы глубокие.