Переписка 1826-1837

Оставив Москву, я опять увидел теплую, благоуханную Малороссию, поля Полтавы, долины, подобно коврам испещренные разноцветными узорами и к югу обтороченные широкою, богатою каймою — голубым Днепром; опять разостлались передо мною необозримые курганистые степи и зашумели синие, нагретые полуденным солнцем волны старинного Понта. Теперь живу в Одессе, издаю Одесский Вестник и скучаю: надо вам сказать, что Одесса совсем уже не такова, как была при вас. Правда, здесь та же пыль, хотя менее грязи; те же очаровательные звуки Россини кипят и блещут в Опере; те же славяне, греки, италиянцы, турки на улицах; тот же Оттон; та же золотая луна по вечерам рисует светлый столб в ясном зеркале моря; но мало жизни, действия: здесь много разнообразия в пространстве и почти никакого во времени: всякий новый день есть полное повторение предыдущего. Одессу в настоящем ее состоянии можно сравнить с пестрою турецкою шалью: яркие цвета́, резкие черты, и во всем этом недостает мысли, единства, связ[и;] [463] в неделю Одесса приглядится, через месяц она наскучит. Общество здесь также стало чрезвычайно монотонно, особенно с тех пор, как Милорд и чета Нарышкиных отправилась за границу. В Одессе, по близости к Воронцову, всякий чиновник его канцелярии корчит аристократа, и состав общества имеет мало общего: оно, вдруг, с генерал-губернатора падает на какого-нибудь разночинца во всех отношениях. Я думаю, вы знали Бларамберга: этот любитель прошедшего недавно получил д.[ействительного] с.[татского] с.[оветника], — цель всей своей жизни, и достигши наконец сего идеала, чуть-чуть не сошел с ума. Бларамберг совершенно сделался похож на древнюю, полуразбитую, истертую вазу: местами видны изящные изображения, местами нет никаких, и кое-где пробиты дыры. Это вещь, которая имеет цену только для охотника, и годится только в музей. Из лиц, замечательно каррикатурных, здесь можно еще указать на Спаду, некогда ценсора, отставного жида, расстригу попа, и теперь шута; представьте себе человека, или, лучше сказать, человечка, которого плешивая, лунообразная голова в театре беспрестанно переходит из ложи в ложу, и обращается спутником около какой-нибудь милой дамской головки; который, нак[он]ец, [464]

 из любезности говорит, как у Бомарше Бридуазон, и вы будете иметь верный портрет этого деятельного, хотел почти сказать двусмысленного члена здешнего общества. — Чрез две-три почты я буду иметь честь доставить вам билет на Одесский Вестник 1831 года.

С истинным почтением и совершенною преданностию честь имею быть милостивый государь, Вашим всепокорнейшим слугою М. Розберг.

546. П. А. Плетневу. 9 декабря 1830 г. Москва.

Милый! я в Москве с 5 декабря. Нашел тещу озлобленную на меня, и на силу с нею сладил — но слава богу — сладил. На силу прорвался я и сквозь карантины — два раза выезжал из Болдина и возвращался. Но слава богу, сладил и тут. Пришли мне денег сколько можно более. [465]

 Здесь ломбард закрыт и я на мели. Что Годунов? Скажу тебе (за тайну) что я в [466] Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 [гл[авы]] последние главы Онегина, 8-ую и 9-ую, совсем готовые в печать. Повесть писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyme. Несколько драматических [467]

 сцен, или маленьких трагедий, имянно: Скупой Рыцарь, Моцарт и Салиери, Пир во время Чумы, и Д.[он] Жуан. Сверх того написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не всё: (Весьма секретное) * Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется — и которые напечатаем также Anonyme. Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает. И так русская словесность головою выдана Булгарину и Гречу! жаль — но чего смотрел и Дельвиг? охота ему было печатать конфектный билетец этого несносного Лавинья. Но всё же Дельвиг должен оправдаться перед государем. Он может доказать, что никогда в его Газете не было и тени, не только мятежности, но и недоброжелательства к правительству. Поговори с ним об этом. А то шпионы-литераторы заедят его как барана, а не как барона. Прости, душа, здоров будь — это главное.

9 декабря.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербург в Екатерининск.[ом] Институте.

____________

* для тебя единого.

547. Е. М. Хитрово. 9 декабря 1830 г. Москва.