Переписка 1826-1837

Пишите Петра; не бойтесь его дубинки. В его время вы были бы один из его помощников; в наше время будьте хоть его живописцем. Жалею, что Вы не разделались еще с Московским университетом, который должен рано или поздно извергнуть вас из среды своей, ибо ничего чуждого не может оставаться ни в каком теле. А ученость, деятельность и ум [не созданы] чужды Московскому университету.

У нас есть счетец. За мною процентов было 225 рублей; из оных отдал я Вам, помните, 75 — итого остается 150, кои вы получите, как скоро получу оброк со Смирдина.

Пишите ко мне прямо в Царское или Сарское Село. От Смирдина отделен я карантином. Ваших препоручений косательно книг покаместь не могу выполнить, по многим причинам. Простите, до свидания.

А. П.

624. П. А. Плетневу. 3 июля 1831 г. Царское Село.

Скажи мне, сделай одолжение, жив ли ты? что ты намерен делать? что наши? Экие страсти! Господи Сусе Христе!

Ради бога, вели Смирдину прислать мне денег, или я сам явлюсь к нему несмотря на карантины.

Знаешь ли что? я жив и здоров.

Прощай. 3 июля.

Я переписал мои 5 повестей и предисловие, т. е. сочинения покойника Белкина, славного малого. Что прикажешь с ними делать? печатать ли нам самим или сторговаться со Смирдиным? R. S. V. P. [580] [581]

Жена моя кланяется твоей, и желает вам здравия.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Петру Александровичу Плетневу. В С. Петербург, в Екатерининский институт.

625. П. А. Вяземскому. 3 июля 1831 г. Царское Село.

Получил я письмо твое (вероятно от Федосея Сидоровича, по крайней мере на печате вырезан крест и якорь и надпись бог моя надежда). Ты требуешь назад свою мебель. Эх, милый! Трудно в Царском селе мне будет найти новую. Нечего делать, возьми себе назад. Только мне жаль будет тебе оставить ее за ту же цену. Ей богу, Ваше сиятельство, больше стоит. Она мне досталась по оказии и по знакомству; право не грех прибавить рублей сто. По газетам видел я, что Тургенев к тебе отправился в Москву; не приедешь ли с ним назад? это было бы славно. Мы бы что-нибудь и затеяли в роде альманаха, и Тургенева порастрепали бы. Об Адольфе твоем не имею ника[ко]го известия; Плетнев отделен от меня холерою, ничего не пишет. Ждал я сюда Ж.[уковского], но двор уже не едет в Царское село, потому что холера показалась в Пулкове. В П.[етер]Б.[урге] народ неспокоен; слухи об отраве так распространились, что даже люди порядочные повторяют эти нелепости от чистого сердца. Двух лекарей народ убил. Царь унял возмущение, но не всё еще тихо. Из армии известия не имеем. Вот 187 тебе всё что знаю. О литературе не спрашивай: я не получаю ни единого журнала, кроме С. Пет.[ер]б.[ургских] Ведомостей, и тех не читаю. Рославлева прочел и очень желаю знать, каким образом ты бранишь его. Разговоров о Борисе не слыхал и не видал; я в чужие разговоры не вмешиваюсь. Не пишу покаместь ничего, ожидаю осени. Элиза приготовляется к смерти мученической, и уже написала мне трогательное прощание. Ты что? Вышел ли Фон-Визин из ценсуры и поступил ли в печать. К стати о цензуре: Щеглов умер: не нашего полку, чужого. — Отец мой горюет у меня в соседстве, в Павловском; вообще довольно скучно.

3 июля.

Кланяюсь всем Твоим, в том числе и Тургеневу, коли он уж у Вас.

Адрес: М. г. князю Петру Андреевичу Вяземскому. В Москве в Чернышевском переулке в собственном доме.

626. П. Я. Чаадаеву. 6 июля 1831 г. Царское Село.

Mon ami, je vous parlerai la langue de l'Europe, elle m'est plus familière que la nôtre, et nous continuerons nos conversations, commencées jadis à Sarsko-Sélo et si souvent interrompues.