Читаем Переписка с О. А. Бредиус-Субботиной. Неизвестные редакции произведений. Том 3 (дополнительный). Часть 1 полностью

Олюша, я прервал разговоры об офильмовании моих «Путей Небесных» и «Неупиваемой чаши». Только в России — или _н_и_г_д_е. Здесь офильмованием (ошельмованием!) они испортили бы мне _в_с_е. В России — тогда они пройдут по всему свету. Один знаток655, с которым я советовался, сказал (большой практик — делец и специалист в экранном деле): «знайте, что если переводить только на доллары, Ваши обе вещи цените никак не меньше, как по… десять тысяч долларов». Но мне не до этого: мне важно художественное совершенство выполнения. Поставленные в России — картины пойдут с дублированными подписями-диалогами, а _и_г_р_а-то, все-то — да еще в красках! — теперь это до чудесного, говорят, доведено! Ufa656 в 25-летний юбилей выпустило фильмы, пока еще здесь нешедшие, а кто видел частным порядком, — говорит: поразительно! — так вот, _и_г_р_а — то — _н_а_ш_а_ будет. «Только в России можно _д_а_т_ь_ это Ваше» — говорит тот же делец, но и понимающий, ставивший сам. Какую артистку назвала ты — для Анастасии (и Дари?), которая уже не появляется, устарела? Какая фамилия… Ильина, что ли…657

— я забыл, а в письмах трудно сыскать. Напиши. Я называл (говорил о ней) очень близким к синема, но никто не мог мне сказать. О. Чехова658 — говорят — не годится.

Жду со дня на день племянника. Пора бы. Обещал, что выедет 18-го, а вот 22-ое. Напишу Ивану Александровичу, есть возможность659. От Нарсесяна из Лиона получил миндаль (барышня принесла сегодня), очищенный

, около 1 фунта. Он просил сказать, что И. А. жаждет от меня весточки. Как ты нашла стихи Новгород-Северского? — мужа Юлина? — ты мне ни словечка. Дочего я _с_л_ы_ш_у, как ты вся — в себе! о себе — [1 cл. нрзб.], сты-дно так! Мне это знакомо, да, и потому, я говорю: стыдно так. _К_а_к_ укоряла меня Оля за это! «Не умирай раньше времени!» «Думай о других больше, — и тогда легко будет». Как была права она!! Все это — у тебя, как и у меня, — от огромного _в_о_ображения! Мы рисуем себе слишком ярко и преувеличенно
. И это, созданное, нас _т_о_п_и_т_ в себе. Выход сему — творчество. Хочешь, напиши мне что-нибудь для Ивана Александровича. Я пошлю. Поцелуй мамочку и Сережу. Встряхнись, не пропускай же весну! Олёк, я посадил зерно лимона (замухрышки!) — но когда это взойдет, вырастет, привьется! А это у меня — неотвязное. Напишу на юг, теперь можно это, попрошу моих читателей прислать мне привитый апельсин или лимон, или померанчик. Обмираю. Это idée fixe! Мне _н_у_ж_н_о.

Целую нежно глазки и губки. Твой Ваня

[На полях: ] Сейчас иду за портретом. Достану — да!! Сумею выдрать! — но как тебе пошлю? Не доверяю Толену.

Пущусь на хитрость: мне нужен портрет снять копию (в красках). Это сделает бо-льшой художник в другой стране. Ты!!!

Олюля, Олюша, ка-а-ак я тебя люблю! Как нежно льну к тебе! Твой Ваня


276

И. С. Шмелев — О. А. Бредиус-Субботиной


12/25.III.43 11 ч. утра

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 7
Том 7

В седьмом томе собрания сочинений Марка Твена из 12 томов 1959-1961 г.г. представлены книги «Американский претендент», «Том Сойер за границей» и «Простофиля Вильсон».В повести «Американский претендент», написанной Твеном в 1891 и опубликованной в 1892 году, читатель снова встречается с героями «Позолоченного века» (1874) — Селлерсом и Вашингтоном Хокинсом. Снова они носятся с проектами обогащения, принимающими на этот раз совершенно абсурдный характер. Значительное место в «Американском претенденте» занимает мотив претензий Селлерса на графство Россмор, который был, очевидно, подсказан Твену длительной борьбой за свои «права» его дальнего родственника, считавшего себя законным носителем титула графов Дерхем.Повесть «Том Сойер за границей», в большой мере представляющая собой экстравагантную шутку, по глубине и художественной силе слабее первых двух книг Твена о Томе и Геке. Но и в этом произведении читателя радуют блестки твеновского юмора и острые сатирические эпизоды.В повести «Простофиля Вильсон» писатель создает образ рабовладельческого городка, в котором нет и тени патриархальной привлекательности, ощущаемой в Санкт-Петербурге, изображенном в «Приключениях Тома Сойера», а царят мещанство, косность, пошлые обывательские интересы. Невежественным и спесивым обывателям Пристани Доусона противопоставлен благородный и умный Вильсон. Твен создает парадоксальную ситуацию: именно Вильсон, этот проницательный человек, вольнодумец, безгранично превосходящий силой интеллекта всех своих сограждан, долгие годы считается в городке простофилей, отпетым дураком.Комментарии А. Наркевич.

Марк Твен

Классическая проза