Переступить черту. Истории о моих пациентах

Давайте однажды представим себе, что мы сможем понять, если ограничимся только этими элементами и установим между ними закономерные связи. Дано большое количество элементов ощущения, которые психологи могут обозревать в некоторых несовместимых качественных системах. В сознании эти элемента объединяются в комплексы. Они исчезают и появляются. Крайне запутанными кажутся связи. Они идут по всем направлениям. Все может соединяться со всем. Так называемые «законы ассоциации» дают обзор этого. Возможности объединения образуют несколько групп, в которые входят отдельные обнаруженные связи. В этом потоке сознания одни элемента образуются путем воздействия раздражителя, другие воспроизводятся по следам прежних раздражителей.

Являются ли возникающие таким образом комплексы ощущений, даже если бы они были очень сложными, восприятиями? В этих комплексах ощущения не связаны друг с другом. Пожалуй, между ними существует каузальная связь, но эта связь не является содержанием сознания. Хотя ощущения образуют комплексы, но «объектами» на этом основании не являются. Могут возникать соединения этих элементов, но субъект не «воспринимает» в них объект. Некую хаотическую массу ощущений, которая изменяется по определенным правилам, мы постигаем с помощью учения об элементах ощущений, но, например, восприятие, при котором объекты узнают, сравнивают, между ними устанавливают связи, этого таким путем мы постичь не можем. Отсутствует нечто существенное, чтобы комплекс ощущений стал восприятием, элемент сознания, который несопоставим с ощущениями, элемент, известный психологам с древности, которого каким-либо образом касались в самых различных высказываниях и понятиях, но который не нашел всеобщего признания как учения об элементах ощущений и их ассоциациях: это переживание события, что мы как субъект направлены на какой-либо объект, предметно противопоставленный нам, и что-либо «подразумеваем». Гуссерль говорит об «интенциональных переживаниях» или «действиях»[67]

, причем в слове действие не содержится ничего от некой мистической «деятельности», а им обозначается феноменологический факт, что здесь имеет место особый элемент переживания восприятия.

Можно возразить, что в самом простом элементе ощущения есть эта направленность на объект. Если разделить ощущение и действие, то это будет совершенно излишним делением единого элемента. Как при всяком психологическом анализе, ответ можно получить двумя методами. Либо должно быть выявлено фактически раздельное и изолированное существование ощущений и действий, либо, если это невозможно, должно быть доказано, что ощущения и действия, каждое само по себе, остаются неизменными, в то время как изменяется другой элемент.

По первому пути следовать очень трудно. Можно указать на ощущения органов, которые сопровождают аффекты как содержание переживаний, сами не создавая объекта. Мы их только испытываем, в то время как в аффекте «подразумевается» совсем другой объект. Также и другие ощущения, вероятно, мы можем испытывать при полном внимании, но без предметного истолкования. Мессер описывает: «Я хорошо помню один случай, когда я испытал это со всей отчетливостью. Я первый раз ночевал в незнакомом городе и на следующее утро проснулся в испуге: мое сознание некоторым образом было заполнено интенсивными слуховыми ощущениями. Некоторое время они остаются нелокализованными (откуда они идут и какой предмет их издает); “разум”, так сказать, молчит; состояние отвратительное, пугающее. Однако это продолжается, пожалуй, только 2–3 секунды. Затем внезапно вспоминаю, что накануне вечером совсем близко от моего дома я видел железнодорожную линию. За этим тут же следует объективное объяснение ощущения: это шум проходящего мимо поезда».

Второй путь кажется более убедительным. Возьмем пример Гуссерля: «Я вижу предмет, например, эту коробку; я вижу не мои ощущения. Я все время продолжаю видеть одну и ту же коробку, как бы она ни была повернута или перевернута. Переживание ощущений меняется, все время новые ощущения входят в наше сознание. Остается все то же “подразумевание” коробки как объекта, то же самое действие». В этом общем переживании восприятия по-разному поворачиваемой коробки мы имеем переменную составную — ощущения и постоянную — «подразумевание» коробки. Это действует убедительно, если на основании подобных наблюдений и размышлений устанавливают, что обе составные части, по сути, различны, и что вторая составная часть, действие, «подразумевание» является тем, что прежде всего делает возможным присутствие «объекта» в нашем восприятии.