Переулки страха

В густой тени, среди веток, силуэт его казался еще массивнее. Он скрылся среди деревьев – и чаща как будто смотрела на пришельцев его глазами. Березы тянули к чужакам длинные серебристые руки, а поваленный трухлявый ствол наблюдал за ними, словно сидя в засаде.

Было раннее утро, и вожди надеялись, что ближе к полудню им удастся подобраться поближе к лошадям, отрезать одну из них от табуна, ранить, а потом, заметив, куда бросится ослабевшее животное, отыскать его по следам и добить. Им бы вдоволь хватило еды, а в долине они наверняка отыскали бы воду и несколько охапок сухого папоротника, чтобы переночевать на мягкой подстилке у костра. До этой встречи утро не сулило никаких неприятностей, но сейчас племя пришло в замешательство. Серая фигура напугала их – и солнце теперь неприятно и зловеще скалилось с небес.

Отряд замер, не зная, что предпринять, и вожди решили посовещаться. Воу, старший, махнул рукой вперед. Клик, его брат, согласно кивнул. Путь будет продолжен, но в лес соваться не стоит: лучше идти вдоль вершины холма.

– Пошли! – бросил Воу, и отряд двинулся за ним.

Но теперь все шли молча. Любопытный малыш попытался спросить, что случилось, и мать тут же одернула его, чтобы не шумел. То один, то другой из племени боязливо поглядывали на заросли.

Вдруг девушка взвизгнула и ткнула пальцем. Племя сразу же остановилось.

Снова волосатый зверочеловек! Он пересекал равнину прыжками, почти что на четырех конечностях. Отсюда он казался сильным серым хищником и был похож на волка. Длинные руки то и дело касались земли. Чудовище приближалось – но внезапно метнулось в заросли красного папоротника и исчезло.

Воу и Клик перебросились парой слов.

В миле отсюда начиналась долина, окаймленная лесом. Далее простирались пустые голые холмы. Лошади паслись, ярко освещенные солнцем, а далеко на вершинах холмов бродили шерстистые носороги, казавшиеся отсюда ниткой разрозненных черных бус.

Если племя спустится и двинется через заросли травы, то тот, кто скрывается в чащобе, должен будет либо выбраться на открытое пространство, либо оставить путников в покое. Коли решится полезть к ним, мужчины – а их добрая дюжина – не замедлят расправиться с ним.

Решено было двигаться по равнине. Маленькая группа направилась к спуску, мужчины остановились наверху, а женщины и дети побрели по лугу.

Какое-то время наблюдатели стояли не шелохнувшись, а потом Воу сделал пренебрежительный жест. Клик не отставал от брата. Послышались крики в адрес спрятавшегося наблюдателя, а затем один из парней, не в меру разойдясь и расхрабрившись, принялся передразнивать зверочеловека, показывая, как тот несется, сутулясь и загребая руками. Страх отошел, уступив место веселью.

В те времена смех был сродни дружеским объятиям. Люди смеялись, а их волосатый предшественник мрачно глядел на них, не понимая, что происходит. Мужчины покатывались от хохота, шлепали себя по ляжкам – и друг друга тоже. Они буквально рыдали от смеха.

В зарослях было тихо.

– Ха-ха-ха! Бз-з-з, яху-у-у! Ах-хи-хи-хи! – разносилось повсюду.

Племя уже не помнило, как напугал их грозный чужак.

И когда Воу решил, что женщины и дети ушли достаточно далеко, он распорядился, чтобы мужчины следовали за ними. Видимо, так и вступили наши предки в пустоши древней Западной Европы.

Два вида неминуемо должны были однажды столкнуться.

Пришельцы все дальше углублялись в земли волосатых зверолюдей. Вскоре возле них начали маячить серые полузвериные фигуры, а из сумерек на людей в упор смотрели злые глаза чужаков. Утром Клик обнаружил вокруг лагеря отпечатки длинных узких ступней.

Однажды одна из девочек, лакомившаяся молодыми листиками и набухшими почками боярышника (их и поныне английская ребятня называет «хлебушком и сыром»), отбилась от остальных и зашла опасно далеко. Визг, следы возни, тупой удар – и вот уже Воу и трое парней неслись по пятам за серошкурым. Они преследовали врага, пока тот не нырнул в темный глубокий овраг, заросший кустарником. Но в этот раз неандерталец был не один. Из кустов навстречу людям вышел огромный самец – и швырнул палку с такой силой, что юнец, которому она угодила в колено, с тех пор охромел. Воу метнул копье, пронзив плечо чудовищу, и неандерталец, рыча, остановился.

Похищенная малышка молчала – ни плача, ни криков.

Вдруг из оврага выступила самка – разъяренная, огромная и запачканная свежей кровью. Воу и его люди отступили, один из них ковылял, держась за раненое колено.

Чем же закончилось это первое сражение?