Переулки страха

Скорее всего, люди в нем не остались победителями. Возможно, огромный неандерталец, тряся бородой и гривой, с громовым ревом кинулся на неприятеля, сжимая в кулачищах два больших камня. Мы не ведаем, метал ли он острые пластины кремня в людей или, нападая, рубил ими врага. Возможно, Воу был убит при отступлении и маленькое племя переживало мрачные времена. Потеряв сразу двоих своих членов, группа в панике покинула это жуткое место, спасаясь бегством; они бросили раненого юношу, и тот, объятый смертельным ужасом, ковылял вслед за ними, еле разбирая следы, оставленные соплеменниками. Хотелось бы верить, что ему все же удалось нагнать их и присоединиться к своим спустя много кошмарных часов.

После смерти Воу старейшиной стал Клик, и в ту ночь он разбил лагерь на холмах средь вереска и развел костер подальше от зарослей, где скрывались яростные лохматые зверолюди.

Трудно сказать, что неандертальцы думали о наших предках, зато можно представить, как последние воспринимали зверолюдей. Они установили за ними наблюдение, изучили, насколько это возможно, их повадки и исходя из этого выстроили стратегию в той войне. Очень возможно, что именно Клик догадался обойти поверху ущелье, где жили зверолюди, потому что, как мы уже упоминали, неандертальцы не обращали внимания на то, что творится над их головами. И поэтому люди могли скатить на их головы громадный валун или забросать горящими головешками и тлеющим трутом их жилища.

Иным из нас приятно сознавать, что в конечном итоге люди одержали победу. Наш Клик, которого мы с вами, будем честны, вообразили, в панике бежал после первой стычки с неандертальцем, но ночью, сидя у огня и переживая события прошедшего дня, он словно бы услышал крик украденной девочки и рассвирепел. Во сне к нему пришел неандерталец и боролся с ним, так что утром Клик проснулся, преисполненный яростью.

Овраг, в котором убили Воу, манил его. Клик жаждал вернуться, вновь встретить зверолюдей, устроить засаду на них. Он быстро понял, что неандертальцы куда менее подвижны и легки: не способны лазать и карабкаться с ловкостью людей, не так уж хорошо слышат и плохо уворачиваются от камней и палок. На них следовало охотиться так же, как на медведей: избегать прямого столкновения, окружать и нападать со спины.

Кое-кто, конечно, может усомниться, хватило ли у людей, забредших в эту опасную долину, смекалки, чтобы разработать план новой стычки. Возможно, им пришлось вернуться туда, откуда они пришли, а там уже принять смерть от рук своих же собратьев или вновь жить с ними одной семьей. А может, все они полегли в земле зверолюдей, куда пришли себе на гóре. Но совершенно не исключено, что они удержались и укрепились именно тут. Впрочем, даже если им и пришлось умереть бесславно, были и другие представители их вида, которые выиграли войну с неандертальцами и вкусили плоды своей победы.

Так начались кошмары для малых детей человеческого рода. Они знали, что за ними следят, что, куда бы они ни пошли, по пятам за ними ходит грозное чудовище. Легенды о людоедах, гигантах, которые воруют и пожирают малышей, скорее всего, зародились именно тогда. А для неандертальцев эта война могла означать лишь одно: грядущее изничтожение.

Хотя неандертальцы были не такими рослыми и ловкими, как люди, все же они существенно превосходили их силой и массой. Однако они были глупее, а жили малыми группами – поодиночке или вдвоем-втроем; люди же были быстрее, сообразительнее и общительнее – и сражаться они предпочитали все вместе. Они выстраивались в ряд, а потом окружали своих противников и выводили их из себя, атакуя со всех сторон. Они наседали на зверолюдей, как собаки на медведя. Люди криками предупреждали друг друга об опасности или об удобной позиции для нападения, но неандертальцу, который не понимал человеческую речь и, собственно, не общался при помощи звуков, было неведомо, что значит этот шум. Люди передвигались слишком быстро для него, сражались чересчур искусно, чтобы он мог что-то противопоставить им.

Многочисленными и упорными были сражения между двумя народами, кипевшие 30 или 40 тысяч лет назад. Обе эти расы ненавидели друг друга. И тем и другим нужны были удобные пещеры рядом с источниками, где можно было бы в изобилии достать кремень для инструментов и оружия. Они сражались за добычу – увязший в болоте мамонт или раненый олень были предметом ожесточенных стычек. Когда люди встречали следы неандертальцев возле своих пещер, у них не было другого выбора, кроме как выследить и убить врага, – того требовала безопасность их детей, неприкосновенность их жилищ. Неандертальцы полагали, что дети – их законная добыча, кроме того, человеческие малыши были для них вкусны и питательны.