Перевалы, нефтепроводы, пирамиды

— Как это говорится: критерий истины — практика! — Али Яга отхлебнул чаю, откинулся в кресле и начал говорить медленно и обстоятельно:

— Вы хотите знать, как я оцениваю обстановку. Вам уже известно, что за десять лет, прошедшие после освобождения, Марокко не сумело разрешить стоявшие перед ним основные проблемы. Это объясняется тем, что не был устранен полуфеодальный и полуколониальный строй. Кроме того, и сейчас, как в средневековье, Марокко — абсолютистское государство. Большой ошибкой была ориентация на капиталистическую систему. Кучка иностранных капиталистов, связанных с международными монополиями, продолжала эксплуатировать богатства страны и рабочих. Правда, эксплуатация часто принимала новые формы типа «марокканизации», при которой привлекались марокканские предприниматели или марокканцы выступали в качестве подставных лиц иностранных фирм. Но от этого ничего не изменилось.

Нашу беседу прервали. Али Ята принесли верстку газетной полосы, которую надо было как можно скорее вернуть в типографию. Али Ята извинился и углубился в чтение. Мы могли подумать над его словами.

Но вот полоса была подписана, заварен свежий чай.

— Вы наверняка хотите узнать, что будет дальше, — продолжил разговор Али Ята. — Большая часть марокканского народа — рабочий класс, крестьянство, мелкая буржуазия, национальная буржуазия — поняла, что проводившаяся до сих пор политика вредна и опасна для Марокко. Все в большей или меньшей степени страдают от нее и стремятся к радикальным изменениям. УНФП, коммунистическая партия, профсоюзное объединение УМТ, партия Истикляль в общем и целом занимают одинаковую позицию: требуют некапиталистического пути развития и сближения с социалистическим лагерем. Только объединение всех этих сил может заставить изменить политику Марокко и положить конец кризису, от которого все мы страдаем. По случаю десятилетия независимости коммунистическая партия обратилась ко всем этим организациям с призывом выработать национальную хартию, осуществлению которой они будут способствовать на благо нашего народа.

— А как вы расцениваете влияние и силу коммунистической партии?

— Коммунистическая партия Марокко существует всего лишь двадцать два года. За этот срок ей пришлось пережить много трудностей. В 1952 году компартию запретили французские колониальные власти, а в 1960 году — королевское правительство. Мы и сейчас еще находимся под запретом и не можем, к сожалению, работать активно в условиях легальности. Несмотря на это, наша партия ни в коей мере не изолирована. У нас есть сильные союзники. Самосознание народа непрерывно развивается. Это позволяет нам действовать довольно открыто, несмотря на запрет. Конечно, мы боремся за легализацию в любой ее форме и надеемся, что недалек тот час, когда достигнем своей цели.

Мы встали, поблагодарили за беседу и пожелали Али Ята и его партии успехов в их трудной борьбе.

НА ЮГ

Мы поехали! Наконец-то!

Прошли дни, когда мы, надев галстуки, вынуждены были бегать по учреждениям! Конец информационным беседам и различным проектам. Путешествие началось!

Альфред готовит в салоне закуску. Мы лишь после полудня смогли выехать из Касабланки и хотели до темноты «накрутить» как можно больше километров. Едим на ходу. Все прошло отлично. Даже открытая бутылка с лимонадом не опрокинулась.

После долгих размышлений и консультаций с марокканцами мы решили сначала отправиться на юг. По берегу Атлантического океана достигнем Агадира, затем пересечем часть Сахары, а оттуда через перевалы Высокого Атласа направимся в Марракеш — «жемчужину юга». Через три недели мы снова будем в Касабланке, если все пойдет по плану и наш «Баркас» не сдаст на перевалах Атласа, очень крутых и опасных, судя по рассказам.

Аккуратные апельсиновые плантации вблизи Касабланки остались позади. Местность стала более пустынной. Справа и слева от дороги ржаво-коричневые долины, изредка тянутся к небу эвкалипты. Вообще же кругом камень, камень, камень, ничего, кроме камня. Прав был чиновник в окошечке туристского бюро, который с горькой усмешкой сказал:

— У нас в Марокко в избытке только камни, мухи, нищие и гиды!

Но вот среди камней, кажется, пашут! Мы остановились. Альфред хочет заснять редкостную упряжку: верблюды с волами. Некоторое время мы наблюдаем за двумя крестьянами, которые с трудом вспарывают плугами твердую верхнюю корку. Большие камни они тщательно обходят. Мы предложили им закурить и спросили, отчасти по-французски, отчасти жестами, почему они не уберут камни и не сложат их па край поля. Ответ их поразил нас:

— Аллах положил эти камни. Он знал, что делал.

Эти крестьяне, отец и сын, ведут хозяйство совместно. Но почему они не запрягут в одну упряжку верблюдов, а в другую волов? Нам казалось, что это было бы удобнее.

Объяснение крестьян по своей логике еще удивительнее, чем ответ о камнях:

— Два верблюда могут разговаривать между собой, а верблюд с волом не могут. А когда за работой молчишь, то работаешь лучше!

Производственная психология в сельском хозяйстве!