Перевернутый город

– Гедеон, прости меня за все, – твердо произнес он.

Ильзу поразило осознание того, что Элиот молит о прощении, молит о пощаде. Девушка обнаружила, что подалась вперед.

– Но ты бы не смог помочь мне. Поверь, за последние три года я переосмыслил каждое свое решение множество раз. Все, что я делал… У меня не было выбора.

– Почему? – спросила Ильза, и все взгляды устремились к ней. – Почему у тебя не было выбора?

Она не собиралась задавать никаких вопросов, но чем больше Ильза думала об истинных мотивах Элиота, тем хуже они ей казались. Она не могла представить правдивого ответа, который смогла бы принять.

Элиот впервые за все время посмотрел на нее, и его ледяной взгляд растаял от появившейся в нем редкой нежности. Юноша слабо пожал плечами:

– Уже неважно.

– Важно для меня, – сказала Ильза, но ее тихий лепет был заглушен громким голосом Эстер. Она заговорила впервые с того момента, как они вернулись вместе с Элиотом в кандалах и рассказали ей правду.

– Он прав, – произнесла женщина, и все расступились, позволяя ей оказаться в центре комнаты. – Какое бы у него ни было оправдание, я не желаю его слышать. – Эстер повернулась к Гедеону. – Просто покончи уже с ним.

Со стороны волков послышались язвительные насмешки, выражающие одобрение, пока Эстер катила свое кресло прочь из гостиной. Опустевший взгляд Элиота смотрел ей вслед. Губы юноши беззвучно произнесли ее имя.

– Что это значит? – спросила Ильза поверх гула десятков голосов.

– Это значит, что его нужно повесить! – выкрикнул кто-то, прежде чем Гедеон успел ответить.

– Мы не вешали никого со времен Лиандры, – заметила Кассия, но ее голос затерялся среди поднявшихся криков.

– Он – предатель!

– Он помогает врагу!

– Его нужно повесить!

Гедеон окинул ровным взглядом своих солдат. Ильза поняла, что он только что позволил им высказать свое мнение. Девушка была не согласна с большинством. Она подошла ближе к брату и начала говорить достаточно громко, чтобы заглушить остальных.

– Если ты начнешь нас убивать, – произнесла Ильза, – в скором времени не останется ни одного метаморфа. Мы и так потеряли пятерых волков сегодня. – Она сделала паузу, оглядев погрузившуюся в молчание комнату, и вызывающе посмотрела в глаза каждому из тех, кто желал кровавой расправы над Элиотом. – Разве нашим врагам не понравится, что мы начали убивать друг друга и избавили их от работы? Неужели в этом забытом звездами городе так мало смертей, что надо организовать еще одну?

Когда девушка снова посмотрела на Гедеона, он был полностью сосредоточен на ней. Брат коротко кивнул, а затем повернулся к Элиоту спиной. Все в этом движении говорило о том, что альфа только что посмотрел на своего старого друга в последний раз.

– Проводите его к порталу, – сказал он. – Убедитесь, что он перейдет на другую сторону. Сообщите страже у аббатства, что для него дорога сюда закрыта. Навсегда.

– Гедеон… – начал Элиот.

– Это милосердие, – процедил Гедеон. – Можешь поблагодарить за это мою сестру, а потом сказать что-нибудь на прощание.

Гедеон даже представить не мог, сколько боли могут причинить эти его слова. Для Ильзы они были подобны удару в живот. По лицу Элиота девушка поняла, что для него тоже. Как она могла с ним попрощаться? Желание быть с Элиотом смешалось с желанием причинить ему боль. Ильзе это давалось невыносимо тяжело.

В конце концов она отвела взгляд, а Элиот так ничего и не сказал.

Глава 40

В Зоопарке заканчивались медикаменты.

Жизни Илиаса ничего не угрожало. Его состояние становилось лучше и лучше с каждым часом, но ему все еще были необходимы регулярные смеси обезболивающих и исцеляющих снадобий. Большинство из тех, кто побывал в приюте, тоже в них нуждались, в том числе Файф, сломавший лучевую кость, и Кассия, не показывающая, как сильно пострадала от режущего заклинания, попавшего ей в живот. От обильной кровопотери чародейка едва не потеряла сознание, отчего Гедеон почти лишился рассудка. Он и сейчас не находил себе места от беспокойства, потому что она отказывалась его видеть.

Из-за этого Ильза решила залечивать царапины на плече, несколько сломанных ребер и вновь открывшуюся рану от пули самостоятельно, используя только инструменты Иного мира: нитки, иголку, йод и бинты. Флисс твердила, что по обе стороны портала нет лекарства более важного, чем сон, но боль и беспокойный ум не давали Ильзе заснуть.

Девушка вернулась в свою спальню. Ее вещи уже перенесли туда, пока Флисс зашивала ей плечо.

Как-то ночью после того, как Зоопарк утих, девушка потянулась, открыла глаза… и резко встала с постели, потому что на ее комоде сидел бледный ребенок.

– У тебя, черт побери, не все дома, что ли? – прошипела Ильза. – Не все могут узреть будущий полуночный визит мелкой подозрительной непоседы.

В извинениях Когны не было слышно ни капли сожаления.

– Прости, но ты хотела поговорить со мной. – На переносице у Когны возникла небольшая задумчивая складка, которая тут же разгладилась. – Нет. Ошибка с моей стороны. Ты захочешь со мной поговорить, когда выслушаешь меня.

Ильза стиснула зубы.

– Тогда давай сразу к делу.