Перевозбуждение примитивной личности

Она решительно поднялась, подошла к секретеру красного дерева, достала что-то из ящика.

— Подожди, я на минутку.

Ее не было минут пять. Вернувшись, она подошла ко мне и протянула чуть потертый бархатный футляр.

— Вот, возьми.

— Что это?

— Открой.

В футляре лежали роскошные серьги старинной работы с бриллиантами и сапфирами и такое же кольцо. Прежде я никогда их не видела.

— Что это?

— Это наше фамильное… И я отдаю это тебе, своей старшей внучке.

Вся сцена напоминала какие-то старинные романы не слишком высокой пробы. Даже странно, бабушка — дама вполне изысканная. Я едва сдерживала смех.

— Красиво!

— Вот и носи на здоровье! Примерить не хочешь?

Я закрыла футляр и положила на стол.

— Спасибо, Мальвина, но я не возьму.

— То есть как, почему?

— Потому что не ношу подобных вещей в принципе, не мой стиль.

— Не выдумывай! Это старинная флорентийская работа…

— Спасибо, я все оценила, но мне это не нужно.

Отдай лучше Нелли, она, говорят, красавица, молоденькая еще, ей будет в самый раз.

— Но ведь помимо работы это еще и большая ценность.

— Именно поэтому я и не возьму.

— Ты меня обижаешь!

— Да боже сохрани, у меня и в мыслях нет… А у тебя сохранилось то колечко с александритом, ну овальное такое, помнишь, я обожала его… Оно так здорово меняло цвет… Вот его я бы взяла на память.

— То колечко я подарила.., одной девушке, она мне делает уколы… Не думала, что ты его помнишь…

Так возьми на память эти вещи!

— Нет, при виде этой роскоши кажется, что мне дают отступного…

Мальвина вспыхнула, но не разразилась гневной тирадой, а молча поджала губы, и по этой ее реакции я поняла, что попала в точку. Мне и вправду хотели дать отступного. В сумке зазвонил мобильник. Я схватилась за него как утопающий за соломинку. Номер был незнакомый.

— Алло! — закричала я так, что Мальвина поморщилась.

— Дина? Привет! Иванишин, помнишь такого?

— Костя? Господи! Как ты меня нашел?

— Долго искал, ох как долго! — засмеялся он. — И смертельно хочу увидеть прямо сейчас, сегодня, до всяких школьных встреч, кстати, еще нет уверенности, что смогу прийти, а сегодня я свободен весь вечер!

— Ты сможешь за мной приехать?

— Без вопросов! Где ты находишься?

— За городом. На даче у отца. Сможешь сюда приехать?

— Хоть на край света! Говори, как тебя найти, и я через десять минут выезжаю!

Я попыталась объяснить ему дорогу, он почти сразу перебил меня:

— Да знаю я этот поселок, у меня там знакомые живут. Господи, Динка, неужто я скоро тебя увижу!

— Костя, ты только учти, что мне уже за сорок!

— Какая разница, ты — это ты, в любом возрасте! Пока!

В его голосе слышалось неподдельное ликование. Но он ведь, кажется, хороший актер…

— В чем дело? — сухо осведомилась Мальвина, но я могла бы голову прозакладывать: она вздохнула с облегчением, поняв, что я скоро уеду. Нам было тяжело вместе…

— Это Костя Иванишин, мой одноклассник.

— Иванишин? Актер?

— Да.

— На редкость интересный мужчина и превосходный актер, я стараюсь не пропускать его фильмов, хотя иной раз он снимается в чудовищной муре… Так ты не останешься до завтра?

— Нет, Мальвина, не останусь.

— Что ж, когда на горизонте такой мужчина… вполне тебя понимаю!

Она лукаво улыбнулась и подмигнула мне, решила не обострять ситуацию, и я была бесконечно ей благодарна. В самом деле, все прекрасно: внучка приехала, но ее позвал, знаменитый красавец, секс-символ и прочее, кто сможет кинуть в нее камень?

Только не мы, мы люди понимающие. Она иногда бывает мудрой в своем эгоизме, моя бабушка.

— Боюсь, Юра расстроится. А больше всех, — она захихикала, — больше всех расстроится Ариша! Она без ума от Иванишина!

— Господи, Мальвина, я Костю не видела бог знает сколько лет и даже вообразить не могу, какой он стал, но и ты, и Ариша с таким придыханием о нем говорите, что мне даже как-то страшновато…

— Но ты же не в невесты к нему метишь, насколько я понимаю! Боюсь, это уже не для тебя…

Вернее, не для него, он, кажется, любит моделек… А для старой подружки ты выглядишь просто великолепно! И тебе нельзя дать твоих лет, впрочем, коль скоро вы учились вместе… Да и ты сама ему напомнила о своем возрасте. Ну что ж, пойдем вниз, надо распорядиться, чтобы сделали чай… Надеюсь, он выпьет с нами чаю?

— Чтобы потом дразнить Аришу? — засмеялась я.

— Ну зачем же, бедная девочка и так расстроится! — она опять дружески подмигнула мне. Ей-богу, она благодарна мне от всей души за то, что избавляю ее от своего присутствия. Я для нее чужая… Но и я не ощущаю родства с ней. Спасибо, Костя!

Отец и Дениска играли с моей машиной. Бабушка велела появившейся неведомо откуда женщине накрыть на террасе стол к чаю.

— Юра, Дина скоро уезжает.

Он поднял голову, и на его красивом, выразительном лице отразилось огорчение.

— Что случилось?

— Ничего не случилось, но Дине позвонил Иванишин — он скоро приедет за ней.

Огорчения как не бывало. Ну и хорошо! Все останутся довольны. Я ведь тоже чувствую громадное облегчение… И вот теперь, когда стало ясно, что я тут не задержусь, разговор потек легко и непринужденно.

Минут через двадцать Мальвина шепнула мне: