Перевозбуждение примитивной личности

А разве то, что я к нему чувствую, — страсть? Нет, даже близко нет. Хотя в постели с ним хорошо. Наверное, я не так быстро загораюсь… Ну, конечно, я ни разу в жизни не загорелась сама, а только от чужого огня… Так что же, Костин огонь недостаточно горяч и ярок? Чепуха! Все, что я тут нарассуждала, — чепуха! Результат съехавшей крыши, как они тут теперь выражаются. А на Патриках можно отдохнуть. Я купила эскимо и села на лавочку. Эскимо оказалось вкусным. Лавочка в тенечке. Что еще надо человеку, вернувшемуся в родные пенаты? На лавочку сели две девчушки лет по пятнадцать, тоненькие, длинноногие, одна смуглая, черненькая, вторая бело-розовая, Додик таких называет «зефирчиками». Они пили из банок кока-колу и говорили между собой вроде бы по-русски, но понять что-либо было затруднительно.

— Зажгли вчера?

— Аск!

— И чего?

— Да ну… Маленький врубил «Арию» — полный отстой!

— «Ария» отстой? Ты чего? Что ты тогда слушаешь вообще?

— «Хим», это супер!

— А «Дискотека Авария»?

— «Хим» лучше!

— Ну хоть поколбасились? Хотя, если тебя от «Хима» плющит, то…

Да! Если своих сверстников и старшее поколение я еще понимаю, Майку и Нелли уже с натяжкой, то этих… Единственное, что удалось уловить, по-видимому, они не сошлись во вкусах относительно каких-то модных групп…

* * *

Разговор двух девочек меня отвлек и развеселил. Что за бредовые мысли лезут в голову — страсть не страсть, какая разница, если мне хорошо? А разве мне хорошо? Ну еще бы! Я с ходу завела роман с мужчиной, о котором мечтают все бабы. Ерунда, эти девочки и не думают о нем, он для них древний старик. Но вот Мальвина смотрела на него с восторгом, Мура говорит с придыханием, а неведомая Злата умирает от любви. А я? Я вообще когда-нибудь умирала от любви? Конечно, от любви к Андрею я умирала. От любви к Янеку нет — так, немножко поумирала от его нелюбви, когда он ушел. От любви к Питеру просто не было нужды умирать, там все было так хорошо, гармонично, спокойно… И вот теперь Костя Иванишин.

Когда он рядом, особенно в постели, да, мне кажется, что умираю… Этот спящий красавец говорит столько хороших, даже прекрасных слов, он такой обворожительный — разве можно остаться спокойной? Но чего-то не хватает и что-то мешает… Наверное, он любит не меня, сорокадвухлетнюю женщину, а свою детскую любовь ко мне. Он вообще любит больше всех себя. А меня уже как факт своей биографии. Тьфу, я запуталась… Да какая разница, в конце-то концов? У меня роман, роман, который польстил бы любой бабе в здравом уме и твердой памяти, так зачем копаться в себе, как именно он меня любит? Идиотка! Да как бы не любил! Я уеду домой, и будет что вспомнить. У меня впереди еще много дней и многое может случиться. А Рыжий? Что Рыжий? Его поезд ушел! Интересно, так еще говорят? Я ему ничего не обещала, ничего не должна, между нами ничего не было, кроме нескольких поцелуев… Однако при воспоминании об этих поцелуях я сомлела ничуть не меньше, чем при воспоминании о двух ночах с Костей… Что же это такое? Бешенство матки? Никогда этим не страдала. Мало ли чем я до сих пор не страдала… Это Костя разбудил во мне зверя? Я слышала, что у женщин за сорок все желания обостряются. У нас в университете одна дама, профессор биологии, в сорок три года просто рехнулась на сексуальной почве, говорили, она жила чуть ли не со всеми своими студентами…

Вон идет довольно видный парень, лица, правда, еще не разглядеть, но фигура — блеск, надо бы проверить себя, вызовет он во мне какие-нибудь ощущения? Парень оказался довольно красивым, лет двадцати двух, но не вызвал ровным счетом никаких ощущений. И слава богу, только этого не хватало. Но если я еще встречусь с Рыжим, могу и не устоять… У него такие красивые, такие большие руки. У Кости тоже красивые руки, но это руки аристократа. А у Рыжего руки мужицкие, и мне это нравится. Такой если ударит… Но не меня же он ударит? Хотя такой может… Нет, ерунда, он бывший офицер, офицеры женщин не бьют. Но он же советский офицер, а советские офицеры, насколько я знаю, своих жен еще как лупцевали…

Нет, у меня определенно съехала крыша! Надо скорее пойти домой и посмотреть, кто мне звонил… А то мало ли… Но хочется есть, а дома после Костиного визита хоть шаром покати. Надо бы купить какой-то еды, а пока зайти куда-нибудь поесть. В Москве сейчас ресторанчики и кафе на каждом шагу. Первой на пути мне попалась кондитерская. И вдруг я поняла, что безумно хочу сладкого, каких-нибудь пирожных с кремом и взбитыми сливками, хочу до одури. Я вошла и заказала кофе с большим куском аппетитного торта, который углядела на витрине. Торт оказался вкусным до невозможности. Я умяла его мгновенно и поняла, что хочу еще. Мне принесли кусок уже другого торта, я с упоением принялась за него, и вдруг до меня дошло — такое со мной бывает, только когда я влюблена. Обычно я довольно равнодушно отношусь к сладостям, но когда влюбляюсь… Видимо, в организме что-то сгорает и возникает неодолимая потребность в сладком.