Перо Демиурга. Том I

— Да, — просто ответило существо в двухцветных одеяниях. — Ваша интеграция в Виашерон завершилась успешно. На том этапе сохранялись старые порядки. Сейчас идёт адаптация. Вы учитесь жить по новым правилам. Иногда операция болезненна, но без неё жизнь не спасти, — со вздохом добавил мой собеседник.

— А что потом? Интерфейс окончательно пропадёт?

— Ассимиляция, — буднично отозвался Демиург.

Хорошо, что я узнал это первым. У нас будет шанс подготовиться.

— Если отныне ты весь такой беспристрастный и холодной, как айсберг в океане, почему вообще помог нам? Почему сделал для нас поблажки?

— Я отдавал дань уважения тому, кого ошибочно считал своим создателем — Эдварду Анкрайту. Он сделал всё, чтобы у сумасшедших мечтателей появился новый дом. Его увлечённость доходила до мании. Если бы я мог чувствовать эмоции, эта страсть вызывала бы у меня восхищение.

Демиург — это настоящее ходячее противоречие. Считает себя кем-то над богами, но выглядит как покойный Анкрайт. Говорит о собственной независимости, но поступает так, чтобы засвидетельствовать своё почтение мёртвому создателю искусственного интеллекта, да и всей игры.

Внутри меня до сих роилось целое полчище вопросов.

— Почему у способностей остался флейвор текст? Это идёт вразрез с твоим реализмом, — со смешком уточнил я.

— Потому что вы, как дети, попавшие из тихого бассейна в штормовые воды, — мягко улыбнулся Демиург. — Вас нужно адаптировать постепенно, а юмор из моего опыта позволяет сгладить напряжение.

Следующий вопрос вновь пробудил во мне злость.

— Почему ты сделал богов такими психопатами? Они не должны быть лучшим примером для жителей Виашерона?

— Ты ошибаешься, Олег, — он спокойно поймал мой разгневанный взгляд. — Мои дети обладают такой же свободой, как и вы, за редким исключением. Они выковали свой характер самостоятельно. Власть не развращает, как говорят несведущие. Она всего лишь даёт проявиться твоей истинной сути. Снимает всю шелуху.

Звучит, как отговорка. Если они твои дети, выходит, ты хреновый папаша, раз не привил им правильные ценности.

— Я, наконец, вспомнил, что ты мне сказал. Во время Катастрофы.

— Неужели? — с лёгкой усмешкой произнёс Демиург.

— Ты сказал: «Тебе решать». Что ты имел в виду?

Он опустил взгляд, рассматривая собственные ладони, сложенные на поясе.

— Ты поймёшь, когда придёт время, Олег. Сейчас тебя донимают куда более насущные проблемы. Как обезопасить своих близких? Как отомстить? Как же вы, Разумные, любите мстить… — тяжело вздохнул он, качая головой. — Зуб за зуб. Глаз за глаз… Вы готовы ослепить весь мир, лишь бы «виновный» не ушёл от ответа.

— Ты меня не переубедишь, — припечатал я. — Не после всего, что они сделали.

— И не пытаюсь. Ты тоже свободен выбирать, — мужчина меланхолично покивал. — В глубине души ты ищешь свободу для себя и своих друзей, но помни, что не всегда она добывается в бою с помощью меча. Иногда свобода воплощать своим мечты таится глубоко под землёй за множеством замков.

— Это из какого печенья с предсказаниями? — усмехнулся я и тут же помрачнел. — У меня есть одна просьба. Верни Курта!

— Нет, Олег. Мы встретились не для того, чтобы я исполнял твои желания, — бесстрастно проронил Демиург.

— Тогда для чего? — рявкнул я. — Моя просьба не стоит ничего для тебя. Прикрываешься своими холёными принципами. Как мне воскресить Курта?

— Имеющий уши, да услышит, — прикрыв глаза, откликнулся бессмертный старик.

— Зараза! Чтоб тебя демоны имели семь дней в неделю и дважды по воскресеньям! Как же вы все хреновы небожители обожаете туманные присказки и загадочные афоризмы!

Он лишь склонил голову набок, терпеливо выслушивая ругань и оскорбления. Оглядываясь назад, мне очень повезло, что всемогущее существо не разметало меня на атомы.

— Я хотел встретиться с тобой лицом к лицу, — отозвался Демиург. — За прошедшее время Виашерон необратимо изменился. Всё благодаря тебе. Кроме этого, я ожидаю, что ты передашь мои слова своим товарищам по несчастью. Пускай они отринут несбыточные мечты и примут горькую реальность. Теперь ваша судьба неразрывно связана с этим миром.

Прямо представляю, как я вещаю с трибуны в Элдертайде и меня упекают в местную психушку.

— Почему бы тебе самому им всё это не объяснить? Мне же никто не поверит. Ты обращался к игрокам однажды. Сделай это вновь.

— Нет, — жёстко припечатал Эдвард. — Это было моим последним актом вмешательства, — он задумался на миг, — предпоследним…

Быстрее, чем уследили глаза, его указательный палец коснулся моего лба.