Перо, закон и стеклянный шар (СИ)

– А! Тут вы правы. Полная безвкусица!

Детектив промолчал.

– Вы читали, что от красного цвета сходят с ума? Нет? А я читал. Один врач... я не запомнил его имени, к сожалению... Так вот он утверждает именно это и даже выпустил целую статью в журнале «Прогресс медицины»... Вы не выписываете? Нет? Очень зря, занятное чтиво! Там этот врач предлагал лечить буйных темнотой. Она якобы должна успокаивать возбужденную сетчатку, – Хальрун прикоснулся пальцем к уголку глаза. – По мне, так такими методами можно и здорового человека лишить рассудка.

Хальрун снова рассмеялся, но затем решил не тревожить молчаливого полицейского разговорами. Однако, если выдержка Дорена без труда прошла испытание бессмысленной болтовней и даже обилием красного в комнате, этого нельзя было сказать о благих намерениях журналиста. Потянулись бессмысленные минуты ожидания, а Хальрун не мог похвастаться выдающимся самообладанием. Газетчик хлопнул себя по колену.

– И все-таки что-то в этой теории имеется. Цвет невыносим!

– Тише!

– Что? – удивился Хальрун.

– Кто-то идет. Слышите?

Хальрун задержал дыхание и прислушался.

– Кажется, вы правы.

– Точно, – сказал детектив и слегка растянул губы в улыбке. – Его ведут.

Вслед за Дореном и Хальрун тоже уставился на арку прохода. Газетчик даже подобрал ноги и принял менее вызывающую позу.

– Вей Лаксель? – спросил Дорен при виде помятого и неопрятного человека.

– Это я. А вы кто такой? По какому праву вы сюда пришли и что-то требуете?

Из-за весело проведенной ночи голос Ракарда Лакселя напоминал ненастроенный инструмент. Он становился то хриплым, то визгливым и постоянно менял тональность. Хальрун впился взглядом в обладателя интересного голоса, стремясь запомнить о фабриканте как можно больше деталей.

Ракард оказался смазливым молодым человеком лет двадцати семи. Его черные волосы не так давно лежали в модной прилизанной прическе: следы лака еще были заметны, но пряди после ночи в борделе торчали в разные стороны. Костюм вея Лакселя тоже нес на себе следы порока в виде подозрительных пятен винного цвета, безнадежно испортивших новые, не самые дешевые вещи. Черты молодого фабриканта, мелкие, но довольно приятные сами по себе, портила кожа нездорового цвета и круги под глазами. Радужки у вея Лакселя были черными, но без той выразительной глубины, которая нередко характеризует глаза этого цвета.

– Здравствуйте, вей Лаксель. Меня зовут Дорен Лойверт, младший детектив управления Центрального округа...

– Ну и езжайте в свой Центральный округ. Что вы тут забыли?

Ракард прошел мимо полицейского, и расфокусированный взгляд молодого человека даже на мгновение не задержался на Дорене. Существования Хальруна фабрикат, казалось, вообще не заметил, хотя полезным искусством становиться невидимым газетчик никогда не обладал. Ракард ослабил галстук и развалился в кресле.

– Мне требуется поговорить с вами, вей Лаксель, – с достоинством ответил Дорен. – Кстати, если хотите, могу отвезти вас до дома...

– Домой не собираюсь. Если вам нужно говорить, говорите тут.

Лоб детектива слегка нахмурился – вряд ли Ракард это заметил, но Хальрун следил за всем очень внимательно.

– Веселый дом – неподходящее место. Разговор будет деликатным, а нас могут подслушать...

– Хетта! – рявкнул Ракард.

Из-за портьеры показалось симпатичное, хоть и слишком яркое, молодое лицо в обрамлении обесцвеченных, похожих на солому, прядей.

– Да, милый? – прощебетала заглянувшая в комнату особа.

– Возьми!

Ракард извлек кожаное портмоне, а затем уже из него достал две банкноты. Девушка с радостью приняла подачку.

– Проследи, что б никто не крутился, и сама не подслушивай.

Ракард пригрозил ей пальцем, но проститутка вряд ли приняла его просьбу близко к сердцу. Она улыбнулась, показав мелкие зубки, и удалилась, томно покачивая задом.

– Я настаиваю, – скучным тоном произнес Дорен. – Мы не можем говорить здесь.

Ракард вспыхнул внезапно и без предупреждения.

– Эй ты! – закричал он. – Ты меня арестовал, а? Арестовал, ничтожество?

– Нет, – был вынужден признать в миг побледневший полицейский. – Вы не...

– Тогда заткнись и спрашивай!

После гневной вспышки Ракард расслабился. Он растекся по креслу, с вызовом глядя на все вокруг. Вей Лаксель мог быть лишь мелким промышленником, мог быть почти разорен, но это не означало, что какой-то младший детектив имел право без веской причины беспокоить владельца фабрики. Промышленные производства являлись основой процветания Хогтории, и никого не волновали душевные качества тех, кто ими владел. Надежный покровитель (для младшего детектива им должен был стать начальник его управления) разом сделал бы позицию Дорена сильнее, но такого человека, очевидно, не существовало.

Хальрун с внезапным сочувствием посмотрел на полицейского. «Листок Роксбиля» существовал благодаря члену окружного совета Дайну Далмелю, без которого жизнь журналистов не была бы столь сытой и вольготной. Детектив Лойверт явно находился в худшем положении.

Дорен напрягся, но сдержался.