Перси Джексон и море Чудовищ

Она подошла к маленькой барной стойке и налила стакан воды. Потом вскрыла пакетик растворимого сока и высыпала в стакан немного красного порошка. Смесь запылала. Когда сияние померкло, напиток выглядел как обычный молочно-клубничный коктейль.

– Один бокал вместо приема пищи, – сказала госпожа Ц.Ц. – Эффект наступит моментально, гарантирую.

– Как это возможно?

Она рассмеялась:

– К чему спрашивать об этом? То есть разве ты не хочешь стать идеальным прямо сейчас?

Что-то беспокоило меня глубоко в сознании.

– Почему… почему на этом курорте совсем нет парней?

– Ну, конечно же, они есть, – заверила меня госпожа Ц.Ц. – И ты очень скоро с ними встретишься. Просто попробуй смесь. И сам увидишь.

Я посмотрел на голубую материю – мое отражение, но это не я.

– Ну же, Перси, – пожурила меня госпожа Ц.Ц. – Самое трудное в смене имиджа – отбросить сдержанность. Тебе придется решать: положиться на мое суждение о прекрасном или остаться при своем.

У меня в горле пересохло, и я услышал свой голос:

– Полагаюсь на вас.

Госпожа Ц.Ц улыбнулась и протянула мне стакан. Я поднес его к губам.

На вкус, как и на вид, жидкость напоминала обыкновенный молочно-клубничный коктейль. В желудке у меня быстро распространилось тепло, которое затем перешло в жжение, как будто жидкость внутри меня закипела.

Я согнулся пополам и выронил стакан.

– Что вы… что происходит?

– Не волнуйся, Перси. Боль пройдет. Смотри! Как я и обещала, мгновенный эффект!

Ой-ой-ой, что-то явно шло не так.

Занавес взмыл вверх, и я увидел в зеркале, как мои руки сморщиваются, съеживаются, на пальцах отрастают длинные коготки. На лице, под рубашкой, во всех самых труднодоступных местах, какие только можно представить, пробивалась шерсть. Зубы, казалось, не помещаются во рту. Одежда стала слишком большой, или это госпожа Ц.Ц. вдруг так сильно выросла… нет, это уменьшался я сам.

В одно ужасное мгновение я утонул в своей одежде, как в огромном мешке. Моя собственная рубашка стала тюрьмой. Я попытался бежать, но меня подхватили руки размером с меня самого. Я попробовал завопить, позвать на помощь, но изо рта вырывалось только «УИИИ, УИИИ, УИИИ!».

Гигантские руки крепко ухватили меня поперек туловища и подняли в воздух. Я выгибался и отбивался руками и ногами без особого результата, а потом прямо передо мной оказалось огромное лицо госпожи Ц.Ц.

– Прекрасно! – прогремел ее голос. В страхе я принялся изгибаться, но она только крепче сдавила мой пушистый живот.

– Видишь, Перси? Ты высвободил свою подлинную суть!

Она поднесла меня к зеркалу, и, посмотрев на открывшееся мне зрелище, я завизжал от ужаса: «УИИИ, УИИИ, УИИИ!»

Из зеркала глядела, улыбаясь, прекрасная госпожа Ц.Ц., а в руках у нее извивалось пушистое существо с выпирающими передними зубами, крошечными когтями и бело-рыжим мехом. Я забарахтался, и зверек в зеркале сделал то же самое.

Я стал… Я стал…

– Морская свинка, – сказала госпожа Ц.Ц. – Ты теперь такой миленький, верно? Мужчины – свиньи, Перси Джексон. Когда-то я превращала их в настоящих свиней, но они были слишком большими и вонючими, да и содержать их трудно. Впрочем, они и в человеческом образе были такими. С морскими свинками хлопот гораздо меньше! А теперь пойдем, встретишься с другими мужчинами.

– УИИИ! – запротестовал я, пытаясь оцарапать свою мучительницу, но госпожа Ц.Ц. сжала меня так сильно, что я едва не потерял сознание.

– А ну-ка прекрати, малыш, – прикрикнула она, – а не то скормлю тебя совам. Полезай в клетку, будь послушным маленьким питомцем. Завтра, если будешь хорошо себя вести, отправишься в путешествие. В школьных живых уголках всегда нужны новые морские свинки.

Мысли мои бешено работали, как и мое малюсенькое сердце. Нужно добраться до одежды, оставшейся лежать на полу. Если мне это удастся, я бы смог достать из кармана Анаклузмос и… Что потом? Я не мог снять колпачок с ручки. А даже если бы и смог, мне нечем держать меч.

Я беспомощно заерзал, когда госпожа Ц.Ц. поднесла меня к клетке и открыла проволочную дверцу.

– Познакомься с моими нарушителями спокойствия, Перси, – предупредила она меня. – Они так и не стали хорошими школьными морскими свинками, но они могли бы поучить тебя манерам. Большинство из них провели в этой клетке по три сотни лет. Если не хочешь остаться с ними навсегда, предлагаю тебе…

– Госпожа Ц.Ц.? – позвал голос Аннабет.

Госпожа Ц.Ц. выругалась на древнегреческом. Она впихнула меня в клетку и закрыла дверцу. Я визгливо вопил и царапал прутья, но все без толку. Мне оставалось только наблюдать, как госпожа Ц.Ц. торопливо отпихивает мою одежду под ткацкий станок, а в следующий миг вошла Аннабет.

Я едва ее узнал. Она переоделась в платье без рукавов, как у госпожи Ц.Ц., только белое. Ее светлые волосы вымыли, расчесали и перевили золотыми нитями. И, что хуже всего, ей наложили макияж – никогда бы не подумал, что Аннабет согласится на такое даже под страхом смерти. То есть выглядела она здорово. Просто замечательно. Вероятно, я бы потерял дар речи, если бы был способен издавать что-то кроме «уиии, уиии, уиии». Просто это была уже не Аннабет.