Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

При этом оставленные английские офицеры были не только хорошими профессионалами, но и по-своему примечательными личностями. Так, Кристи в 1810 году участвовал в весьма рискованной разведывательной экспедиции полковника Генри Поттинджера (в будущем генерал-губернатора Гонконга, Капской области, Мадраса и Мальты) из Белуджистана в персидский Исфахан. Теперь же Кристи являлся главным английским советником по пехоте. Его соотечественник артиллерийский лейтенант Генри Линдсей имел столь могучее сложение (почти семь футов), что Аббас-Мирза сравнивал его со своим любимым литературным персонажем – легендарным Рустамом.

Что касается Аббаса-Мирзы, то он при первом же известии о вторжении Наполеона в Россию начал готовиться к очередному вторжению в русское Закавказье.

* * *

В конце сентября 1812 года Ртищев отправил к Аббасу-Мирзе для переговоров генерал-майора Федора Ахвердова с секретарем Зурабом Палавандишвили. Это была последняя отчаянная попытка добиться от персов мира!

Выбрав руководителем миссии генерал-майора Ахвердова, наместник не ошибся. Будучи грузином, Ахвердов прекрасно знал все перипетии кавказской политики. Обе делегации разместились в селе Асландуз за Араксом. Проинструктированный Ртищевым, Ахвердов вел переговоры четко и жестко. При этом Россия была готова на некоторые уступки. Предлагалось сделать Талышинское ханство независимым, то есть нейтральным между двумя державами. Персы предлагали было то же проделать и с Грузией, но тут уж Ахвердов возмутился:

– Грузия – это часть России и никакой смене ее статуса не бывать. Вы, может, еще и Московскую губернию себе пожелаете?

– Нет! Нет! Мы Московской губернии не желаем! – замотали головами персидские дипломаты.

– Ну, тогда не видать вам и губернии Грузинской! – поставил точку в данном вопросе Ахвердов.

Увы, пока стороны переговаривались, пришло известие – Наполеон занял Москву!

Уже на следующий день персидские переговорщики встретили Ахвердова не без ехидства:

– Кажется, у вашей Московской губернии нашелся новый властитель!

После этого персы наотрез отказались продолжать переговоры. Аббас-Мирза писал в те дни отцу в Тегеран: «…Ныне наши сарбазы, как голодные львы, жаждут крови русских, находящихся в Грузии, и как только мы туда двинемся, Грузия будет покорена и русский главнокомандующий, и его солдаты будут убиты или пленены».

– Что ж, выходит, мало лупили! – с сожалением высказал Ахвердов своему секретарю Палавандишвили об итогах переговоров. – Надо еще пару предметных уроков, чтобы в Тегеране и Тавризе снова начали думать.

Делать было нечего, и русская миссия ни с чем вернулась в Тифлис. Кто бы мог подумать, что вскоре о событиях под Асландузом заговорит весь мир!

* * *

Тем временем храбрый генерал-майор Котляревский слал с границы наместнику письма, в которых просил предоставить ему самостоятельность действий, обещая гарантированный успех. Но осторожный Ртищев самостоятельности подчиненных не любил. Верный себе, он рассчитывал избежать кровавых столкновений, решив, по своему обыкновению, вступить с недругами в мирные переговоры. Для ускорения этих переговоров Ртищев сам в августе 1812 года приехал на границу. Увы, там наместника ждало полное разочарование.

Фактически вместо персов на переговорах пришлось иметь дело с английским посольством, которое вскоре прибыло на Аракс в полном составе: сам посол Гор Оусли, помощник посла Харви Джоунс и секретарь посольства Роберт Гордон. Разумеется, рядом был и генерал Джон Малкольм (отпустивший себе огромные усы, чтобы больше походить на перса) со своими офицерами.

Надо ли говорить, что миролюбие и уступчивость Ртищева были немедленно истолкованы англичанами как слабость, после чего принц, по их совету, сделался надменным, снова требуя Карабахского, Ширванского и Шекинского ханств, а также уступки Баку, Кубы, Дербента, Елизаветполя и Шурагеля и переноса русской границы на Терек!

– Неужели он не понимает, что мы на такие условия никогда не пойдем! – возмущенно высказывал Ртищев приехавшему к нему Котляревскому.

– Разумеется, понимает! – усмехнулся тот.

– Почему же тогда выставляет столь невыполнимые условия! – приподнял бровь наместник.

– А потому, что у него за спиной тридцать тысяч солдат, а у нас едва четыре!

– Это мне понятно! – махнул рукой Ртищев. – Что предлагаете вы?

– Считаю, что в данной ситуации медлительность опасна смертельно. Поэтому предлагаю закончить всякие переговоры и атаковать персов, причем чем скорее, тем лучше!

– С нашими четырьмя тысячами атаковать тридцать тысяч? – поразился Ртищев. – Да в своем ли вы уме?

– О, я в полном уме и твердо верю в победу, – зло ответил Котляревский.

Ртищев некоторое время молчал, думая о чем-то своем. Потом вздохнул:

– А, впрочем, умного учить, только портить. Так что предоставляю вам, Петр Степанович, полную свободу действий!

На следующий день примчался взмыленный курьер с известием, что в Кахетии начался очередной бунт, и Ртищев заторопился в Тифлис.

На прощание он еще раз напомнил Котляревскому, чтобы тот руководствовался только своим опытом и трезвым расчетом. На том и расстались.