Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Когда же это письмо начали читать вслух, лейтенант услышал из него, что он, судя по всему, человек высокого происхождения, возможно, даже хан, который отрекся от привилегированной жизни, чтобы вести скромную жизнь праведника и паломника. Поттинджер не сомневался, что все это было написано с самыми лучшими намерениями, чтобы обеспечить ему доброжелательный прием. Впрочем, хан отнесся к такой информации благосклонно.

Когда Поттинджер вышел на улицу, его окружила толпа мальчишек, и один из них, показывая пальцем на лейтенанта, закричал:

– Клянусь Аллахом, если бы этот человек не был хаджи, я бы считал, что он приходится братом тому европейцу, который приезжал в прошлом году в Бампур!

У Поттинджера похолодело в груди. Действительно, год назад для обследования побережья Макрана сюда ездил капитан Грант из бенгальской туземной пехоты, чтобы выяснить, сможет ли вражеская армия пройти в Индию этим путем. В ходе своей разведывательной миссии он на несколько дней проник внутрь страны, в город Бампур в Восточной Персии, к которому Поттинджер как раз и направлялся. По невероятному стечению обстоятельств мальчишка оказался единственным из присутствующих, кто умудрился его встретить и подметить сходство с Поттинджером.

Толпа начала волноваться. К детям стали подходить взрослые. А мальчишка все кричал и кричал…

Потрясенный Поттинджер старался скрыть свое беспокойство, но смущенный вид выдал его окончательно.

После этого стража, заломив разведчику руки, потащила его к хану. Отпираться больше смысла не было, и Поттинджер признался, что он действительно европеец, но состоит на службе у богатого индийского купца. Теперь все зависело от того, как воспримет эту новость хан. К счастью, хана такое объяснение удовлетворило.

– Я восхищен твоей уловкой и не нахожу ничего оскорбительного в том, что неверный выдает себя за мусульманского праведника! Это даже смешно!

К счастью, хан в тот день пребывал в хорошем настроении, иначе для Поттинджера все могло закончиться весьма печально.

А затем в кишлак приехал настоящий праведник, на этот раз индусский факир, после чего интерес к Поттинджеру у хана сразу пропал.

…Затем снова была пустыня, где не было ни воды, ни растительности, тогда как жара, как впоследствии рассказывал Поттинджер, «была самой сильной и совершенно подавляющей, по сравнению с тем, что мне приходилось испытывать после отправления из Индии». На этом переходе путешественников все время дразнили миражи воды – сухрабы, как их называли белуджи.

В своих дневниковых записях Поттинджер писал: «Человек с терпением и надеждой может выдержать, усталость и голод, жару или холод, и даже длительное полное отсутствие естественного отдыха. Но чувствовать, что у вас в горле все пересохло так, что вы с трудом можете вздохнуть, опасаться пошевелить языком во рту, боясь при этом задохнуться, и не иметь возможности избавиться от этого ужасного ощущения, это… это самое страшное испытание, которое может ждать путешественника».

Через два дня пути по пустыне путники достигли небольшого кишлака Реган на границе с Персией. Тот был окружен высокой стеной, так как жители кишлака пребывали в постоянном страхе от угрозы нападения воинственных белуджей.

Из Регана Поттинджер поспешил к столице провинции Керману, крупному и сильно укрепленному городу, где правил персидский принц. Керман славился не только великолепными шалями, но и фитильными ружьями, которые делали местные умельцы.

На этом участке пути все обошлось без происшествий.

* * *

Именно в Кермане после завершения их секретных миссий лейтенант Поттинджер должен был встретиться с капитаном Кристи. Прибыв в Керман, Поттинджер снял себе комнату в караван‑сарае, неподалеку от базара. Дело в том, что теперь на территории Персиии Поттинджеру не было смысла скрывать свою национальность, и он объявил, что является англичанином.

Не теряя времени даром, Поттинджер ходил по Керману, осматривая как сам город, так и присматриваясь к особенностям жизни горожан.

В городе было несметное количество лавок, торговавших тканями и посудой, оружием и пряностями, коврами и фруктами. Магазины и лавки чередовались с харчевнями, кофейнями и чайханами. Еду готовили чаще всего прямо на улицах – в огромных казанах шипел плов, на угольях жарили шашлыки и бараньи головы, на вертелах вращались подрумяненные куры и индейки. Громко кричали водоносы, предлагая родниковую влагу… Пахло китайским зеленым чаем, смешанным с сушеными цветами душистого жасмина.

Будучи все же весьма молодым человеком, Поттинджер с особым интересом разглядывал уличных фокусников, которые глотали огонь и острые ножи, протыкали себе руки десятками длинных игл, ложились на битое стекло или гвозди, укрощали ядовитых змей и мгновенно превращали зерно в проросшее растение… То и дело встречались предсказатели судьбы, они гадали по руке и на картах. Как и любой другой восточный город, Керман был полон нищими – слепыми, безногими, паралитиками, прокаженными. Они сидели и лежали, протягивая руки к прохожим, выпрашивая жалкое подаяние…