Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты

Капитан Чарльз Кристи оказался не столь удачлив, как его младший коллега. Вскоре после своей разведывательной миссии капитан Кристи был направлен в Персию обучать персидских пехотинцев-сарбазов и был назначен командиром-сархангом полка Шакаки. На этом все для него и закончилось. О гибели капитана Кристи в сражении с войсками генерала Котляревского в 1812 году мы уже рассказали выше…

Глава четвертая

В начале 1812 года, к огромному облегчению Лондона и Калькутты, рухнула пугающая дружба Наполеона с Александром. В июне Наполеон напал не на Индию, а на Россию, потерпев катастрофическое поражение. Угроза для Индии исчезла, по крайней мере, от французов. Отбиваясь от союзников в Европе в течение 1813–1814 годов, Наполеону было уже не до Индостана. Но радость англичан была недолгой.

В 1813 году согласно Гюлистанскому миру Россия фактически превратила Каспий в «русское озеро», а кроме этого, продвинулась еще на 250 миль ближе к северным границам Индии. Само по себе это было уже тревожным звонком. Конечно, в Лондоне и Калькутте могли утешать себя мыслью, что в другом случае русские могли вообще продолжить свое неудержимое движение в глубь Персии, выйдя к границам Афганистана, от которого было уже совсем рукой подать и до Индии. Поэтому отношение к Гюлистанскому миру в Англии было двоякое. Вопрос, что делать дальше, был для англичан очевиден – готовить Персию к новой войне, в результате которой она могла бы отбросить Россию за Кавказский хребет. Конечно, учитывая разницу мощи двух государств, особой уверенности в этом не было, но не использовать такую возможность тоже было бы ошибкой. И это прекрасно понимали в Лондоне. Поэтому вся персидская политика Англии после Гюлистанского мира была направлена именно на решение этой весьма непростой задачи.

Что касается взаимоотношений Англии и России, то их союз в эпоху Наполеоновских войн определялся формулой: «против кого будем дружить?» Дружили, как известно, против Наполеона. Когда же общий противник был повержен, немедленно всплыли большие противоречия между вчерашними союзниками. Союзу Англии с Россией не была суждена долгая жизнь. Дело в том, что у британских политиков сразу после свержения Наполеона возникло беспокойное чувство, что на его месте появляется новое чудовище. К таким политикам относился и министр иностранных дел Великобритании лорд Кестлридж. Уже на Венском конгрессе 1814 года, когда император Александр потребовал передать под его контроль всю Польшу, Кестлридж резко возразил, считая, что Россия в Европе и так достаточно сильна. Но царь настаивал, и две державы оказались почти на грани войны, которой удалось избежать, когда Александр все же согласился разделить Польшу с Австрией и Пруссией.

Но Польша была лишь поводом, на самом деле англичан она волновала куда меньше, чем успехи России в Закавказье. Не забывали в Лондоне о былых, пусть и не слишком удачных попытках России проникнуть во внутренние области Средней Азии. Теперь. после сокрушения Наполеона, именно Россия, учитывая ее увеличивающийся интерес к Востоку, становилась самой большой проблемой для Англии. И пусть сегодня в Петербурге об этом еще никто серьезно не думал, зато об этом уже серьезно думали в Лондоне.

* * *

Первым, кто поднял панику в британском истеблишменте о русской опасности в отношении Индии был генерал Роберт Вильсон, во время русско-французской войны 1812 года представлявший английские интересы при русской действующей армии и состоявший в личной переписке с императором Александром I. Именно он первым предал гласности слова императора Александра, которые тот якобы произнес Наполеону в 1807 году, поднимаясь на борт плота в Тильзите: «Я ненавижу Англию точно так же, как и вы, и готов помогать вам в любом предприятии против них».

Вернувшись в 1813 году в Лондон, Вильсон проявил себя как ярый русофоб, обвинявший Россию во всех смертных грехах, сочиняя небылицы о русских зверствах в 1812 году над несчастными французами. В 1817 году, став членом парламента, Вильсон издал обличительный памфлет «Описание военной и политической мощи России», ставший в Англии бестселлером, выдержавшим пять изданий. В своем памфлете Вильсон утверждал, что уверенная в своем могуществе Россия планирует выполнить предполагаемое предсмертное завещание Петра Великого (фальшивку, придуманную французами еще в XVIII веке!) и завоевать весь мир. Первой целью русских, по мнению Вильсона, должен стать Константинополь. Затем Россия якобы предполагала присоединить к себе всю империю султана. Ну, а после этого должен был настать черед и Индии. В поддержку своего утверждения Вильсон указывал на продолжающееся усиление русской армии и стремление русских к бесконечному расширению своих владений. Когда ему возражали, Вильсон начинал кричать: