Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

Мифологические рассказы ярко демонстрируют, что карелы порой до сих пор далеки от христианства. С XVI века на месте древних священных рощ возводились часовни и церкви. После революции они разрушались, а росшие рядом с ними деревья снова становились объектом поклонения. Об этом рассказывали паданские карелы в 2006 году: на острове в д. Сельга часовня была возведена на некогда сакральном месте, теперь она разрушена, а на ее месте растет сосна, под которую приносят деньги и подарки.

Даяки, веря, что у деревьев есть душа, избегали срубать старые деревья; если же его повалит ветер, они поднимали его и мазали кровью, «чтобы успокоить дух дерева»[237]

.

С особыми мерами предосторожности карелами рубились деревья для строительства дома. Это делалось чаще в новолуние, в первые дни недели. Выбирали чаще сосну и березу, деревья, которые несли позитивную энергию, давали человеку силы и жизнеспособность, а не отбирали все это, как, к примеру, осина и ель. Ни в коем случае нельзя было брать сваленные, т. е. погибшие деревья. Запрещалось рубить искривленные, так называемые «буйные деревья», которые могли запрограммировать такую же нелегкую жизнь в новом доме. То есть считалось, что душа дерева могла переселиться и в бревно, из которого будет строиться жилище. Об этом свидетельствуют и многочисленные карельские пословицы, типа: «Metsäz ei pie pahoi pajista: puud kuulou. Pertiz ei pie pahoi pajista: seinää kuulou» (В лесу не надо плохо говорить: деревья слышат. В доме не надо плохо говорить: стены слышат)[238]. «Mettsiä on vie lawan särvis» (Лес даже в краях досок)[239]

. Сямозерские карелы после того, как выбрали место для строительства дома, к изготовлению сруба не приступали, пока не проходило сорок дней с момента рубки деревьев. Запрет объясняли поверьем: «Сосны о своей смерти сорок дней смолою плачут». Таким образом, смерть дерева на магическом уровне приравнивалась к смерти человека[240].

Чехи в Святки, «обращаясь к деревьям, просят у них предвещаний будущего и помощи в болезнях»[241]

.

Союз с тотемным деревом могли заключать разными способами. Это и кормление дерева, под которым оставляли разные съестные припасы и ели сами. Этот обряд у карел связан с «Tapion pöytä» (столом Тапио), когда сначала кормили сам лес, дерево, а только потом из этого ритуала развился культ самого Тапио, все это будет рассмотрено позже.

Во-вторых, дерево украшали лентами, платками, полотенцами. Этот обряд сохранился до сих пор и во многих местах можно встретить огромное дерево (чаще это сосна), полностью завешенное завязанными тряпицами. Участники этого действа просят у духа дерева и здоровья, и удачи, и продолжения рода.

Известен ритуал мытья избы у многих народов, в том числе у карелов, когда в курных избах не только полы и потолки, но и стены добела скребли большими ножами. Г. Рянк считал, что делалось это с целью «изгнания „плохих“ духов», которые могли быть в бревнах дома[242].

Интересный обряд совершался русскими. На растущей березке сгибали и завязывали в виде кольца-круга вершинку или ветви, иногда при этом закручивая древесину, но никогда не ломая ее. Через такой «завитый венок» кумились, т. е. заключали союз дружбы и любви, для чего через кольцо из ветвей на растущей березе целовались, обменивались колечками, серьгами, платками, яйцами, крестами. Иногда эти «венки» через несколько дней должны были быть обязательно «развиты», вместо них связывали в виде арки вершинки двух соседних березок. Зеленин Д. К. трактует все это как оберег для человека, заключение союза, «кумовство» человека с духом дерева. Но считает, что первоначальная функция всего этого заключалась «в угрозе дереву, в запугивании его – чтобы оно не боролось и не мстило человеку, а подчинялось добровольно воле человека, не вступая с ним в борьбу»[243]. Аналогичный обряд есть и у карелов. Во-первых, они также связывали верхушки двух деревьев, но обязательно растущих с двух сторон тропы, а затем пролезали через эту арку с целью передать дереву свои болезни и воспринять от распускающегося весною дерева его свежесть и физические силы. Во-вторых, самым распространенным был этот ритуал в моменты поиска потерявшегося в лесу животного. Такие связанные верхушки деревьев называли Osmon solmu (узел Осмо). Он делался, безусловно, в качестве угрозы, сначала лесу, потом дереву, а затем некоему лесному духу. Они должны были без протеста согласиться на условия человека, заключающего с ними союз, и вернуть животное как можно скорее (до трех, иногда до девяти дней). И только после этого узел развязывался. Утяжелялся этот узел еще и привязыванием больших камней к согнутым веткам. Знахари (tiedoiniekat) называли это «сделать килу хозяину леса» («tyrä loadie mecänizändäl»), с которой он будет ходить, пока не освободит животное из лесного укрытия (mecänpeitos).