Первая гражданская война в Риме

Вряд ли речь шла об осужденных quaestiones Variae[200] — их жертвы никак не подходили под категорию тех, кому «не разрешалось защищаться в суде (quibus causam dicere non licuisset)», поскольку имели место процессы, проводимые по всем правилам[201]

. Непонятно также, почему вдруг встал вопрос о возвращении сторонников Сатурнина — его движение давно ушло в прошлое. К тому же в программе Сульпиция немного от программы Сатурнина, и уверения Плутарха (Маr. 35.1), будто Сульпиций подражал ему и лишь упрекал его за нерешительность (άτολμία), больше похожи на выпады врагов. Клевета здесь слишком очевидна, поскольку Сатурнина обвиняли в организации политических убийств (насколько обоснованно — в данном случае не столь важно), а вот трибуну 88 г. таковых не приписывали.

Что же касается гипотезы Э. С. Грюэна и Э. Бэдиана, согласно которой речь шла о жертвах lex Licinia Mucia, то она представляется заслуживающей самого пристального внимания[202], поскольку, как и в случае с распределением cives novi по всем трибам, Сульпиций и здесь имел в виду защиту прав италийцев. Э. Линтотт, правда, указывает, что удаленных из Рима по закону Лициния — Муция нельзя называть exules

, поскольку таковыми могли считаться лишь те, кто обладал римским гражданством (Lintott 1971b, 453). Однако отнюдь не очевидно, что это слово фигурировало в названии закона, на чем настаивает британский ученый — вполне возможно, что оно восходит к риторике Сульпиция. Тем не менее в связи с замечанием Э. Линтотта необходима определенная корректировка гипотезы Э. С. Грюэна и Э. Бэдиана. Понятно, что трибун не мог требовать считать гражданами тех, кто незаконно присвоил себе civitas Romana. Вопрос был в том, кого таковыми считать, и Сульпиций, говоря о vi eiecti, вполне мог иметь в виду возвращение прав тем, у кого их отняли в результате недобросовестной юридической процедуры, а поскольку их удалили из Рима, то он вполне имел основания называть их exules

. Этому, кстати, не противоречит и гипотеза Г. Келли — ведь предложение Сульпиция также подразумевало некий критерий, т. е. восстановление справедливости в отношении тех, кто был незаконно лишен гражданских прав и изгнан из Города.

ОБОСТРЕНИЕ СИТУАЦИИ В РИМЕ. СОЮЗ СУЛЬПИЦИЯ С МАРИЕМ

Таким образом, Сульпиций предложил два закона, касавшиеся прав италийцев. Однако он столкнулся с сопротивлением там, где, очевидно, не ожидал его — противниками законопроектов оказались оба консула, которым он помог добиться избрания в прошлом году. Сулла и Помпей Руф[203] объявили неприсутственные дни[204]

— по уверению Аппиана, из-за стычек, начавшихся между сторонниками и противниками трибуна (Plut. Sulla 8.6; App. ВС. I. 55. 244)[205]. После этого Сульпиций организовал нападение на консулов у храма Диоскуров[206]. Однако между началом feriae и этим нападением произошло важнейшее событие, коренным образом изменившее ситуацию.

Речь идет о появлении на сцене Мария. Здесь необходимо скорректировать данные Плутарха о том, как арпинат добивался командования. «Когда война в Италии близилась к концу и многие в Риме стали искать расположения народа, чтобы получить командование в войне с Митридатом, народный трибун Сульпиций... совершенно неожиданно для сограждан вывел Мария на форум и предложил облечь его консульскими полномочиями и отправить полководцем против Митридата. Народ разделился: одни хотели избрать Мария, другие призывали Суллу, а Мария посылали в Байи горячими ваннами лечить тело, изнуренное, как он сам говорил, старостью и ревматизмом. [...] Тем не менее Марий из честолюбия упрямо не желал признавать себя старым и слабым, ежедневно приходил на [Марсово] поле и упражнялся вместе с юношами[207], показывая, как легко он владеет оружием и как крепко сидит в седле» (Маr. 34. 1-3 и 5).