Первая гражданская война в Риме

Теперь осаждающие решились на удар по самому Риму. Согласно Аппиану (ВС. I. 68. 311-312), некий военный трибун Аппий Клавдий, чем-то обязанный Марию, который напомнил ему об этом, открыл перед его воинами ворота и впустил их на Яникул[462]. Воины Мария захватили множество пленных и по его приказу перебили их. В этих условиях консул Октавий, получив 6 когорт подкрепления от Помпея Страбона, переправился через Тибр и нанес поражение отряду Милония

[463], причем последний погиб в бою, а подкрепление, посланное ему Серторием, было рассеяно. Яникул удалось отбить. Красс[464]

 предлагал развить успех и начать преследование неприятеля, однако Помпей Страбон отговорил его (Gran. Lic. 18-19F). Следует отметить, что сам он перед этим вел бой с Серторием, похоже, не приведший к серьезным результатам. По всей видимости, именно это столкновение имеет в виду Орозий (V. 19. 10-11), рассказывая о битве между ними, которая была прервана лишь наступлением ночи и стоила жизни 600 воинам с обеих сторон[465]. По словам Грания Лициниана (18-19F), «напрасно взад и вперед отправлялись гонцы, поскольку Цинна считал, что берет верх». Возможно, Цинна полагал этот участок второстепенным и потому считал достаточным, чтобы Серторий лишь удерживал врага. Похоже, положение последнего было не настолько тяжелым — не исключено, что он даже хотел перейти в наступление, в противном случае помощь ему наверняка была бы оказана во избежание прорыва.

Как считается, в этой битве продемонстрировал свое нежелание активно сражаться с циннанцами Помпей Страбон, который ограничился предоставлением Октавию лишь шести когорт (Miltner 1952, 2260), а затем отговорил его от преследования разбитого врага. Граний Лициниан (19F) утверждает, что Помпей хотел сначала добиться своего избрания в «магистраты» (ne ante debellaretur, quam comitia conficerentur, ut eum magistratum ipse invaderet), т. e. в консулы. Эта точка зрения принимается исследователями[466]

. Однако не исключено, что имели место и другие соображения: воины Помпея устали после боя с Серторием, а затем и с Марием на Яникуле (если, конечно, они в нем участвовали); кроме того, при преследовании можно было столкнуться со свежими резервами врага. Армия была важнейшим орудием Помпея Страбона в борьбе за власть, и логично предполагать, что он считал неразумным так сильно рисковать ею. Любопытно, что Граний Лициниан, консулу 89 г. явно не симпатизировавший, не сообщил прямо, что последний просто отказался наступать — такой невыгодный для того факт наверняка был бы им упомянут. Иными словами, Октавий мог счесть аргументы Помпея вполне рациональными.

Потерпев неудачу на Яникуле, Марий вновь занялся опустошением окрестностей Рима, явно ведя дело к блокаде Города — его войска захватили Антий, Арицию, Ланувий, причем некоторые пункты, как уверяет Аппиан, в результате измены (προδιδόντων τινών) (ВС. I. 69. 313; Liv. Per. 80; Oros. V. 19. 19). Примечательно, что, в отличие от Пренесты и Тибура, эти города не поддержали Цинну и Мария — причем, по-видимому, достаточно решительно, судя по отсутствию сведений о попытках последних переманить их на свою сторону. По всей видимости, ни Цинна, ни Марий не имели там достаточных связей и не могли предложить этим городам уступок, которые подвигли бы их проявить лояльность.

Другое марианское войско нанесло поражение сенатским силам под Аримином, многие неприятельские воины сдались в плен, а сам город был взят победителями (Арр. ВС. I. 67. 308; Gran. Lic. 20F). Ими командовал Марий, в котором обычно видят Мария Гратидиана, или Мария Младшего, а в его противнике Сервилии — Публия Сервилия Ватию, впоследствии прозванного Исаврийским[467]. Так или иначе, пути из Цизальпинской Галлии в Рим теперь, по-видимому, полностью перешли в руки Цинны и Мария. Вокруг Рима все туже стягивалось кольцо блокады. В Городе начался голод; возникла опасность народных волнений (Арр. ВС. I. 67. 308; 69. 316).