Первая мировая война

Через шесть дней после национального праздника в Бельгии произошло событие, подтвердившее правоту британцев, считавших немцев жестокими. 27 июля немцы казнили в Брюгге капитана Чарльза Фрайатта, бывшего командира парохода «Брюссель», принадлежавшего Большой Восточной железнодорожной компании. Военный суд признал Фрайатта виновным в попытке протаранить немецкую подводную лодку. Немцы арестовали его, перехватив «Брюссель» во время одного из рейсов по маршруту Харидж – Хук-Ван-Холланд, которые он совершал дважды в неделю, через десять недель после подвига, принесшего капитану такую известность в Британии. Вместе с командой его отправили в лагерь Рулебен близ Берлина. Немецкий военный суд назвал Фрайатта пиратом за то, что он атаковал напавшую на него подлодку. Канадец Джон Кетчум, оказавшийся в Рулебене, потому что война застала его в Германии, где он изучал музыку, вспоминал: «Судебное убийство человека, пусть даже всего месяц прожившего в Рулебене, привело нас в ярость и потрясло сильнее, чем любое другое напоминание о войне».

В Британии патриоты, считавшие казнь Фрайатта отвратительным убийством, с равным отвращением относились к нежеланию служить в армии. Отказников называли трусами и предателями. В последнюю неделю июля более двухсот таких отказников были отправлены на работу в каменоломни в Дайсе, возле Абердина. Между тем учрежденный правительством суд более чем в 4000 случаев признал причины отказов объективными. Для отказников была создана альтернативная служба: работа в сельском хозяйстве или в больницах. Тех, кто отказывался от альтернативной службы, часто заключали в тюрьму. Повторные отказы во многих случаях приводили к повторному заключению и тяжелым работам, таким как дробление камней в карьерах Принстонской тюрьмы в Дартмуре.

22 июля в Сан-Франциско, в Соединенных Штатах, все еще цепко державшихся за свой нейтралитет, прошел парад боеготовности. Во время парада Томас Муни, социалист-анархист, в знак протеста против войны метнул бомбу в здание фондовой биржи. Девять человек погибли и сорок получили ранения. Муни приговорили к смерти, но позднее приговор заменили пожизненным заключением. Он был освобожден в 1939 г.

Осенью 1916 г. бои шли почти на всех фронтах, но позиции противоборствующих сторон существенно не изменились. На Сомме, как и у Вердена, германская армия истекала кровью, вместо того чтобы добиваться одной победы за другой. Хейг, одержимый своей идеей насчет «постоянного давления», которое приведет к «разгрому» врага, продолжал добиваться целей, поставленных им в первый день битвы. 23 июля австралийские войска заняли Позьер, двое участников сражения получили Крест Виктории. Несмотря на беспрерывные контратаки, германские войска медленно, но верно теряли свои позиции на всех участках фронта на Сомме. 31 июля на своем рабочем месте в Берлине Вальтер Ратенау записал в дневнике, что «лихорадочное возбуждение», которому он два года назад был свидетелем на улицах города, уже тогда казалось ему «пляской смерти», прелюдией к «темному и жуткому» кошмару.

В то время на Сомме стояла настоящая летняя погода. «Неподходящая погода для убийств», – назвал ее Гарольд Макмиллан в письме матери от 2 августа. Шесть дней спустя немцы атаковали британские позиции на Ипрском выступе, предварив наступление газовой атакой. Один из рядовых, 19-летний Джон Беннет, запаниковал от внезапного пронзительного сигнала «Газы» и бежал из траншеи в сторону тыла. Вернувшись в окопы через несколько часов, он узнал, что в результате газовой атаки 7 человек были убиты и 46 ранены. Его тут же арестовали, обвинив в «недостойном поведении перед лицом врага».

На суде командир Беннета, вступившего в армию за полтора месяца до начала войны, заявил, что он сломался под артиллерийским обстрелом. Его приговорили к смерти, но бригадный генерал рекомендовал смягчить наказание. Командир корпуса, генерал-лейтенант сэр Айлмер Хантер-Вестон, ветеран сражения на Галлиполи, не согласился. Он сказал, что трусы «наносят огромный ущерб военным усилиям, и пусть угроза смертной казни пугает их больше, чем встреча с врагом». Беннет был расстрелян. В тот же день за дезертирство были казнены еще двое солдат.

Во время битвы на Сомме тысячи людей бежали с поля боя, не справившись со своими нервами. Многие из сославшихся на болезнь на вопрос: «Что с вами случилось?» – отвечали: «Невроз военного времени». Нередко так оно и было, но медики далеко не всегда это признавали. Официальные истории болезни гласили: «Объяснить больному, что эти симптомы возникли в результате эмоционального расстройства, связанного с его тяжелым опытом на передовой, а не серьезным нарушением функций нервной системы, как ему представлялось, вызванным разрывами снарядов, стало наиболее частой и успешной формой психотерапии. Простота метода ни в коей мере не умаляет ее эффективности, и нередко случается, что солдат добровольно возвращается к своим обязанностям после необходимых ему двух недель отдыха в госпитале».