Первое грехопадение(СИ)

Передохнув, мы опять принимались за дело. Стог становился выше и круче, и я, с трудом сохраняя равновесие, балансировал на сужающемся пятачке. И вот наступил момент, когда я подмял под себя последний навильник сена. Утрамбовав его, я перевёл дух. Кончено! Поджилки мои тряслись, и я лёг на живот, распластав в стороны руки и ноги. Не дай Бог свалиться со стога да ещё вместе с вершиной - будет тогда дело... Немного погодя, Зина подала мне связанные попарно жердинки, я аккуратно уложил их крест-накрест - это чтобы ветром не растрепало макушку. И только после этого, осторожно съехал со стога на спине. На негнущихся ногах я отошёл на несколько метров и придирчиво оглядел стог. Получилось вроде бы неплохо: вершина строго по центру, завалиться не должна, крутизна выдержана плавно - дождю не промочить. Словом, стог как стог - не в первый раз. Примерно такой же стоит неподалёку, за ближним колком, смётанный нами на прошлой неделе.

- Коль, а тебе можно наниматься стога вершить, - улыбаясь, сказала Зина. - Не у каждого так красиво получается.

- Скажешь тоже.

- А что, на кино заработаешь, - сказала Тоня. - Жаль только - покос закончился.

Мы все вместе посмеялись, а потом обчесали стог со всех сторон граблями, начёсанное сено подбили под основание и стали собираться домой. Сборы были недолгие: грабли с вилами на плечи, топорик за пояс - и вперёд! Настроение у всех было лучше некуда. Теперь можно немного расслабиться и отдохнуть вволю. А то я уже не помню, когда в последний раз играл с ребятами.

Немного отойдя от покоса, Зина с Тоней, как я и предполагал, стали собирать букеты, потихоньку что-то напевая. Мы с мамой, поджидая сестёр, остановились. Стог издалека выглядел ещё красивее и напоминал голову великана в богатырском шлеме из сказки "Руслан и Людмила". Для полноты картины не хватало самого Руслана на резвом коне и с копьём наперевес. Я улыбнулся собственным фантазиям.

- Любуешься? - спросила мама. - И вправду, аккуратный стожок получился. Да и сено у нас нынче, не сено - чай! Молодец, сынок.

- Мам, я же не один его ставил.

- Да все вы у меня молодцы. Все...

По случаю окончания покоса мама решила приготовить особенный ужин. Ещё утром, пока мы спали, она успела заколоть петушка, чтобы вечером попотчевать нас настоящим куриным супом с домашней лапшой. Гулять, так гулять!

За стол сели уже ближе к вечеру. Сегодня воскресенье, а по воскресеньям в поселковой бане женский день. Пока мама с девчатами ходили в баню, я ополоснулся нагревшейся за день водой из бочки, полил грядки и, хотя была не моя очередь, встретил Дуську. Не ходить же Тоне после бани за коровой.

И вот сидим за столом, но не в кухне, как в обычные дни, а в комнате; куриный суп дразнит нас неописуемым ароматом, На середине стола в отдельной тарелке - сам петушок, с торчащими в разные стороны ножками. Зина с Тоней успели после бани принарядиться и сидят рядышком - румяные, красивые. И мама красивая: она тоже переоделась в чистое, и лицо её, тронутое мелкими морщинками, порозовело.

- Я вот что подумала, девочки, - перед тем, как начать ужинать, сказала мама, оглядывая нас. - Теперь и в нашем доме появился мужчина. Как вы считаете?

- Конечно появился! Ещё какой! - почти в голос воскликнули Зина с Тоней и, глядя на меня, заулыбались.

А мама вдруг тяжело вздохнула и сразу как-то сникла. Улыбка сошла с её лица, она подняла голову и посмотрела на фотографию отца, висевшую на стене в простой деревянной рамке

- Времечко-то как бежит..., - сказала мама, тут голос её дрогнул, и она тихо прошептала: - Господи! За что?.. За что?..

Её плечи мелко-мелко затряслись, из открытых глаз потекли слёзы. Мы притихли, уставясь глазами в стол. Но вот и девчата склонились к маме, обняли её за плечи и заревели в голос. Я долго крепился, к горлу подкатил удушливый шершавый ком, защипало в глазах. В конце концов, я не выдержал и выскочил во двор. Крепко, до боли в скулах, я стиснул зубы, зажмурился и поднял лицо вверх. Мне хотелось завыть - завыть от жгучей жалости к маме, к сёстрам, к себе...

Так я простоял несколько минут, сдерживая себя, чтобы не расплакаться, но слёзы сами собой текли из-под плотно сжатых век...

Немного погодя, я рукавом рубахи просушил мокрые глаза и вернулся в дом. Все уже успокоились, тихо о чём-то разговаривали, но, пока меня не было, никто к еде не притронулся.

После ужина Зина и Тоня быстро собрались и упорхнули на танцы. Мама, убирая со стола посуду, сказала:

- А ты что сидишь? Всё книжки да книжки, шёл бы прогулялся. Вот зарядят дожди - тогда и начитаешься.