Первые перелеты через Ледовитый океан

Валерий плохо спал и нервничал, пока не узнал по телефону из Вашингтона, что Громов завтра вылетает в США.

— Трудная и почетная задача второго экипажа,— сказал Саше и мне Валерий.— Всему миру надо доказать, что успехи советских пилотов, овладевающих трассой через полюс, не «случайность», не «личное счастье», а технически обоснованы, обеспечены заботой советской науки и техники, руководством правительства нашей страны.

Громов, Юмашев и Данилин стартовали на самолете «АНТ-25-1» в 22 часа 21 минуту 11 июля по нью-йоркскому, то есть утром 12 июля по московскому времени.

  Валерий Павлович уже достал наши полетные карты и наготовил флажки на булавках, чтобы отмечать ход полета экипажа Громова. Спецкору «Правды» Л. Б. Хвату посоветовал срочно вылететь в Сан-Франциско.

Когда мы с Беляковым после посещения заводов вернулись в консульство в Нью-Йорке, наш командир возмутился:

— Черти бездушные! Взгляните на карту: видите, как «Мих. Мих.» погладил полюс — на двенадцать минут раньше расчетного времени!

— Значит, с опережением,— сказал Беляков.

— Это почерк нашего Михаила Михайловича,— с гордостью ответил Чкалов.

Проснувшись в 8 утра 13 июля, я зашел в гостиную и увидел, что за столом, положив голову на карту, дремал Валерий Павлович. Очередной маленький красный флажок был вонзен в остров Патрика, и около него рукою Чкалова было написано: «13.7.37 г. 5 часов 47 мин. по-нью-йоркски, или 10 часов 47 мин. по Гринвичу».

В это время подошел Саша Беляков и громко сказал:

— Как идет полет?

Валерий рывком поднял голову, потянулся и, вскочив со стула, стал приглаживать рукой свалившиеся на глаза русые волосы.

— Проснулись все же, окаянные? — бурчал он добродушно и, обняв меня и Сашу, подвел к столу, где лежала карта с цепочкой флажков.— Видали, как чешут «Мих. Мих.», Андрей и Серега?

Беляков увидел сводку о ходе полета и стал ее читать: «13 июля 01 ч. 10 мин. Нахожусь на широте 86°, долготе 100°. Все в порядке. Данилин».

«5 час. 47 мин. Нахожусь над проливом Мельвиль. Все в порядке. Данилин».

«Вашингтон, 13 июля. О час. 28 мин. В 5 час. 15 мин. по гринвичскому времени Сиэтл впервые принял непосредственно самолет, но разобрал только: «Все в порядке». Уманский».

Вскоре позвонили из Сиэтля.

Вартаньян сообщил, что Скалистые горы закрыты облаками на высоте 4500 метров; самолет Громова подойдет сюда примерно в 19 часов по гринвичскому времени. Кроме этого, Артак Арменакович доложил, что из-за атмосферных разрядов связь с «АНТ-25-1» неустойчивая, хотя радиостанция самолета работает регулярно.

Через полчаса позвонил Беляков из аэропорта Нью-Арк, куда он поехал по приглашению американцев. Наш штурман предупредил, что южнее Сан-Франциско, особенно в прибрежной полосе Лос-Анджелес — Сан-Диего ожидаются ночные и утренние туманы... Я сказал об этом Чкалову, и он немедля заштриховал прибрежную полосу южнее Сан-Франциско.

— Так что, Ягор? Подправить вправо, а потом на Сан-Франциско? — неуверенно спросил меня чиф-пайлот. Это было на него совсем не похоже.

— Догадываюсь,— ответил я другу,— что для Громова Сан-Франциско в условиях, когда есть запасы горючего, пункт весьма неподходящий, наши товарищи могут дойти до южной границы США.

— Вот то-то и оно...— проокал Валерий.

В этот момент раздался телефонный звонок: из Вашингтона советник полпредства сообщил последнюю радиограмму Сергея Алексеевича Данилина. В 19 часов 20 минут по Гринвичу они находились на широте 55° и долготе 120°. Высота полета 4 тысячи метров. Землю он не слышит, хотя на борту у них всё в порядке.

Чкалов попросил советника минуту обождать, пока мы выработаем рекомендации.

— Раз Громов забрался уже на четыре километра высоты, значит, он понял опасность, и следует им взять вправо, чтобы не влезть в пекло кучево-грозовой облачности,— размышлял я вслух.

— Пусть повернут на Сиэтл, к Тихоокеанскому побережью! — прокричал Валерий в телефонную трубку.— Но имейте в виду, что южнее Сан-Франциско будут ночные и утренние туманы. Поэтому скажите Вартаньяну, чтобы он запросил Громова о запасах горючего и передал нам, а мы тут покумекаем...

После обеда позвонил из Сан-Франциско спецкор «Правды» Хват. Он кричал:

— Провалилась бы эта авиация! Никогда не угонишься за летчиками и не угадаешь их капризы...

— Да что случилось, черт тебя возьми? — с усмешкой спрашивал Чкалов.