Первый и последний

Перед искрящейся от света картой, в ложе авансцены на поднимавшихся кверху ступеньках, как в амфитеатре в несколько рядов в глубину спасли "офицеры, направляющие истребители", то есть те, кто давал необходимые указания ночным истребителям или воздушным частям, указания, основанные на поступательном развитии диспозиции сражения. Управление же самим сражением велось с балкона. Эту часть театра связывала со всеми командными пунктами и прочими пунктами по внешнюю сторону бункера целая сеть телефонных линий, которая была подлинным произведением искусства. Кроме того, там было видимо-невидимо персонала, который следил за диспозицией сражения. С технической стороны это было зрелище, способное произвести впечатление не только на дилетанта. Наверное, каждый гауляйтер, хоть однажды увидев все это, испытывал жгучее честолюбивое желание иметь свою собственную боевую станцию.

Безусловно, данные центры управления имели огромное значение, несмотря на присущие им большие затраты человеческих сил и материалов, да и рабскую зависимость, к которой понуждало их начальство. Необходимо четко понимать, что прогнозируемая там ситуация прежде всего была только изображением реальных событий в воздухе. Сражавшийся солдат зачастую критическим образом относился к расходам на эти центры, так что хотелось бы, чтобы их требования и предложения находили большее понимание, ведь при этом не следует забывать, что здесь было создано основное средство для управления обороной рейха в целом.

Начиная с осени 1942 года и далее дневные истребители при выполнении воздушных оборонительных задач с успехом пользовались этими наводящими указаниями по примеру ночных истребителей, которые несомненно добились этого права, потому что Гитлер предоставил ночным истребителям приоритетное право пользоваться радарной службой, средствами связи и услугами соответствующего персонала. Объединение командования и самих организаций дневных и ночных истребителей, то, чего добивались здравомыслящие липа, наконец было достигнуто.

Мое влияние на такого рода решения ограничивалось рамками моей должности командующего истребительной авиацией, а также властными полномочиями моего служебного положения. С другой стороны, к моим советам по всем важным вопросам, касавшимся истребительной авиации, прислушивались такие лица, как главнокомандующий люфтваффе, начальник Генерального штаба, штабное командование, генерал-квартирмейстер (начальник тыла), главное начальство авиации, личный состав и офицеры люфтваффе, на их суд я выносил свои идеи и предложения. и иногда они даже осуществлялись на практике.

Одним из таких практических решений явилось объединение осенью 1942 гола командования дневных и ночных истребителей. Руководящей военной частью стала истребительная дивизия, под чьей командой объединялись в одно целое как дневные, так и ночные истребители. Поэтому огромным станциям управления потребовалось удвоенное количество штатного персонала. Речь идет о "дневных и ночных дежурных", так что теперь у дневных и ночных истребителей было круглосуточное обслуживание. К осени 1943 года существовало пять таких истребительных дивизий: Берлин — Центральная Германия, истребительная дивизия номер 1; Немецкий залив, истребительная дивизия номер 2; Голландия — Рур, истребительная дивизия номер 3; Южная Германия, истребительная дивизия номер 7; на восточных рубежах истребительная дивизия номер 8.

На западе у 3-го воздушного флота ночных истребителей не было. Тем не менее, обороняя воздушное пространство, он должен был выполнять двойную задачу: во-первых, защищать объекты военного значения во Франции, во-вторых, оборонять передовые зоны на подступах к воздушным маршрутам, ведущим в глубь рейха. Средства, бывшие в их распоряжении, и сама организация по сравнению с "оперным зданием битвы"- соответствовали оснащению любительского провинциального театра.

Положение дел на востоке было совсем иным. Осенью 1942 года Иешоннек попросил меня принять какие-то реальные непосредственные меры в плане применения ночных истребителей, сама идея состояла в том, чтобы предотвратить выброску парашютистов и снабжение русских партизан, а затем и вовсе прекратить эти досадные воздушные рейды. Вдобавок ко всему прочему там не было радарных установок и к тому же возникло большое затруднение в связи с чуть ли не древними самолетами, которые использовали русские и которые летали на высоте 60—100 метров. Ведь примитивное оружие тоже может быть оружием. Наша авиация, состоявшая из летчиков, которые были добровольно отпущены из бомбардировочных, разведывательных авиачастей и частей тяжелых истребителей, действовала исключительно ясными ночами в сочетании с прожекторами. В северной части Восточного фронта иногда ночи были такими ясными, что необходимость в прожекторах отпадала сама собой. Позже там же на Восточном фронте мы погрузили радарные установки на железнодорожные платформы, так называемые "ночные поезда", — вот так и была сформирована ночная истребительная группа.