Первый ученик

- Да теперь уже все равно, - грустно сказал Самохин. - Теперь мне уже товарищей не догнать, а на третий год в том же классе не оставляют. Знаю: исключат из гимназии.

- А что ж ты делать будешь? - покачала головой Володькина мать.

- В цирк он хочет, - осторожно сказал Володька.

Самохин вскочил:

- Брось! Это я так… Нарочно гимназистам врал. Не пойду я в цирк.

- Ко мне тогда приходи, - строго сказал отец. - В мастерские учеником определю. Тут, брат, всякую меланхолию как рукой снимет. Тут, брат, жизнь научит.

Самохин подумал и осторожно спросил:

- И на паровозах ездить научиться можно?

- Еще как будешь ездить, - засмеялся отец. - Ну, - сказал он, - идите, гуляйте.

Володька с Самохой оделись и вышли. Но гулять не хотелось. Сели у ворот на скамеечке.

- Слушай, - строго сказал Мухомор, - попробуй учиться. Я помогать буду. Вместе все уроки делать будем.

- Попробую, - мрачно ответил Самохин. - Завтра у нас какие предметы?

- Латинский, греческий, закон божий, древнецерковнославянский, гимнастика.

- Так… А ты Амоське верх не давай, - вдруг сердито сказал Самохин. - Он, Амоська, сегодня в церкви стоял в первом ряду и все крестился, крестился. Директор перекрестится, и Амоська сейчас же за ним. А учиться мне… Разве теперь догонишь класс? Вот математику люблю, и то… Да ну его к лешему, давай о чем-нибудь другом говорить…

В РОДНОМ ГНЕЗДЕ

Дома Самохин застал обычную картину. Мать кричала:

- Пьяница! Дочери надеть нечего, а он последние копейка пропивает.

- Ну-ну, ну… Ты… Ну-ну, ну… - бессвязно бормотал отец. - Надоели мне ваши причитания… Отдала бы Ольгу замуж, вот и все… Где мой галстук? Оленька! Подай галстук.

- Без приданого-то кто возьмет? - сердилась мать.

Оля, взрослая девушка, сказала со слезами:

- Спать бы лучше легли, папа. Каждое воскресенье одно и то же. Надоело уже.

- Это ты кому говоришь? Что за тон? А еще в гимназии училась…

- Училась, да по твоей милости не доучилась, - крикнула мать. - И Ваньку вон тоже не сегодня-завтра попросят.

- Ну-ну, ну-ну… Всегда во всем я виноват. Сама детей распустила, сама избаловала их. Ванька, ищи галстук!

- Сами ищите, если надрызгались, - отрезал Самохин. - Мне уроки учить пора.

- Как? Как? - заорал отец. - Ах ты, мерзавец! Где ремень? Я тебя выучу вежливости…

- Папа! Не надо! - заплакала маленькая Верунька.

- «Не надо»? А на отца орать надо? Эх, вы…

Перерыв все в комоде, отец продолжал искать галстук. Искал и мурлыкал под нос: «Выхожу один я на дорогу…»

- Чего ищете, когда он у вас на плече висит? Ослепли? - с досадой сказал Самохин. - Никогда дома тишины нет.

Отец снял с плеча галстук, повертел его в руках и ответил ворчливо:

- Шел бы в монастырь тишину искать. Покой ему надо… Я всю жизнь тишину искал… Нету никакой тишины и не бывает. Враки все это.

- Олька! - крикнула из кухни мать. - Опять проворонила! Опять молоко подгорело! Пропасти на вас нет.

- Да вы же сами у плиты стояли, - ответила Оля, - не придирайтесь, пожалуйста!

- Замолчи! Изверги… Извели вы меня совсем. Ванька, принеси щепок!

- Ну вас. Мне заниматься надо, - сказал Самохин. - Что, в самом деле, учиться не даете!

- Жрать, небось, будешь, а щепок принесть не можешь! Свинья, - отозвался из комнаты отец. - Тишину тебе, подлецу, надо. Подумаешь, какой князь сиятельный!

Самохин притворил дверь, сел за латинский и стал заниматься. Но сосредоточиться уже не мог. Из кухни то и дело доносились сердитые оклики матери, плач Веруньки, а из спальной - монотонное пение отца:

Уж не жду от жизни ничего я…

Самохин захлопнул книгу, буркнул:

- Черти! Житья нет, право…

Пошел на кухню.

- Мама!

- Тебя еще тут не хватает. Чего?

- Меня… из гимназии скоро исключат.

- Как?

- Исключат, говорю.

Мать поставила на скамью миску с голубцами, обтерла об фартук руки и растерянно посмотрела на сына.

- Федя! Федор! Иди сюда! - тревожно позвала она.

Вошел отец. Мать сказала:

- Вот, любуйся.

- Что еще? Опять какое-нибудь безобразие?

- Исключают… - заплакала мать.

Отец высоко поднял брови:

- Так… Достукался, паршивец…

И вдруг зловеще:

- Иди сюда.

- Не пойду, - сказал Самохин, - еще не исключили… Я только маму предупредил, что исключить могут.

- За что?

- За отметки…

- «За отметки»! - передразнил отец. - Лодырь! Лентяй! Сапоги сниму. Выпорю, как Сидорову козу. Заставлю учиться. Иди сюда.

- Не пойду.

Отец схватил кухонное полотенце и скрутил его жгутом:

- Не пойдешь?

Но Самохин шмыгнул в дверь и выбежал вон из кухни.

- Вос-пи-та-ла! - зло проворчал отец.

- Вос-пи-тал! - тем же тоном ответила мать. - Иди, целуйся теперь с ним.

Стояли друг против друга, полны упрека.

- Эх! - сказал отец. - Покоя нет с вами.

Мать отвернулась, вытирая глаза фартуком.

ПАПИН КАБИНЕТ

Коля Амосов обедал плохо. Пропал аппетит. Он неверно решил задачу, да еще и по географии срезался. А у Мухомора - ни одной четверки, все круглые пятерки. Кончается учебный год… Все время был первым учеником, и вдруг - на тебе. И репетитор был, и Афиноген Егорович покровительствовал, а, вышло черт знает что.

- Да не лезь ты со своими котлетами! - набросился он на Варю. - Убирайся вон, идиотка!

- Коля! Коля! - строго сказала мать.