Пеший камикадзе, или Уцелевший

— Я увидел песчаную бурю… прямо перед собой… что — то вроде природной стихии, одновременного подъёма и оседания слоёв земли, песка, серо — жёлто — красной пыли, которая накрыла меня чёрной мглой, заглотив как наживку и парализовав громом и молнией… От ужаса я закрыл глаза. Много раз слышал, как говорят, чтоб не бояться: смотри туда, где страшно; а вместо этого я просто глаза закрыл. Что — то необъятное, сильное и огненное, будто рядом пронёсся гоночный болид, меня подхватило и, перетряхнув мои внутренности во мне, кинуло на землю. С начала я ничего не чувствовал, — до этого я уже подрывался на фугасе, находясь в паре метров: терял сознание, находил его, и снова терял, не мог найти в теле ни грамма силы, какое — то время спустя очухивался — тогда отделался контузией, осколки прошли мимо, ушли вверх из — за воронки… А в этот раз я всё контролировал, был в сознании, полон сил, но стремительно потерял их в какой — то момент… наверное, потому что зажмурился. Меня будто коснулось живое существо, вроде, огромной китовой акулы, но я её по трусости не увидел. — Егор замолчал.

— Интересно: во что теперь верит Егор после такого, если не верит в Бога? — строго спросила она, говоря о нём в третьем лице. — Может быть, в чудо?

— Почему в чудо? — усмехнулся Егор. — Что вообще такое чудо? Нарушение установленного законами природы естественного хода вещей по воле всё того же выдуманного всемогущего бога, о котором пиздят, извини, в каждой церкви! А как расценить обрушение крыши церкви и гибель прихожан, что молились богу — женщин и детей — всех, кроме священника, который после такого ещё сильнее укрепился в вере, а должен был укреплять крышу! Чудом? Или, враждебным действием творца над творением? Бог, дьявол — один чёрт!

— А в своего президента веришь? — перебила она. — Многие здесь верят в него, как в Бога!

В теле Егора появился неприятный зуд, от которого он подскочил со стула:

— У здравомыслящих людей не может быть живого бога! — сказал он сквозь омлет. — В противном случае у них должна быть: палата с замками на двери, решётки на окнах, история болезни и лечащий врач.

Она улыбнулась.

— Куда теперь пойдёшь? — спросила снова.

Он посмотрел на блёклую ото сна Анжелу: на это у него ответа не было.

— Пока не решил, — сказал он.

— Решай, — она взяла белоснежную салфетку. — Захочешь реализовать первый пункт своего убойного вчерашнего плана, — записала она адрес и телефон, — звони, приезжай. Но учти: бесплатно уже не будет. Помнишь, я вчера спасла тебе жизнь? Мне пора. Пока.

— Постой, — сложил Егор салфетку в четверо, но убирать в карман не торопился. — Дай телефон, позвонить? У меня есть своя сим — карта…

C раннего утра в «пыточной Ходарёнка» — так, в шутку, прозвали кабинет комбата из-за всегда задёрнутых плотных шторы и закрытых наглухо окон — двенадцать человек ротного начальства и несколько заместителей пытались ответить на вопросы высокого руководства и выстроить хоть какую — то тактику поведения. Все интересующие командира батальона обстоятельства лежали за границами понимания текущей ситуации в чём Ходарёнок в большей степени обвинял органы контрразведки и своего зама, начальником для которых являлся однажды замеченный Бисом «вампир», более известный в штабе батальона, как Ананьев Григорий Рудольфович. Досталось, конечно, и Игорю, как командиру разведывательной роты, в какой — то степени отвечающему за сбор, обработку и анализ сведений оперативной обстановки. Но Медведчука больше бранили за другое.

— …Игорь, — возмущён был комбат, — ну, куда ещё проще, скажи?! Это же элементарно? Если не успеваешь заниматься всем и сразу — что ты и не должен собственно делать — поручи часть задач заместителям или взводным! Мы всё заранее согласовали, требовалась — бездумная механическая работа — забрать безногого у Абулайсова и отправить его на… Куда ты там хотел? Саур — Могилу?

— Так точно! Только Абулайсова взорвали и все планы полетели к чертям!

— …Вот только не надо мешать чертей и покойника! И — не перебивай! — остудил Ходарёнок ротного. — Что мы имеем в сухом остатке? А мы имеем: хромого, который в центре города попадает в… — куда? ещё предстоит разобраться! — …и бесследно пропадает… На руках у нас: трое «двухсотых» и однорукий, которого нигде нет; и ещё — я повторюсь: неизвестна его роль во всей этой истории? И никто ничего не знает! Никто. Почему — то я с первого дня видел в безруком будущие проблемы, а вы — нет! А теперь — происходит такое, и? — калека исчезает! Кто мне ответит: что произошло с группой Дзилихова и в какую нору заполз этот хромой бес?!

По кабинету прокатился сдержанный смешок.

— Не бес, а Бис у него фамилия… — поправил комбата Жорин.