Пешка королевы

Тишина, а точнее – одиночество (странно было идти по длинному коридору и не встретить ни одного слугу) пугали меня раньше, но после Арлисса я привык и совсем не удивился, когда к нам вышел только дворецкий – Алекс, без лакеев. Еще одна традиция: в Нуклии прислуживают люди, и волшебники стараются их не только не замечать, как делают и аристократы на Острове, но и вообще об их существовании забыть, в ход даже идут специальные скрывающие чары. Совсем недавно считалось, что один вид слуги-человека может оскорбить волшебника настолько, чтобы это могло стать причиной вызвать на дуэль хозяина этого слуги. Поэтому подчиняющие печати так популярны: кто-то же должен служить сильным магам, и к концу обучения в Арлиссе все они обзаводятся рабами-волшебниками. И поэтому до сих пор не изжила себя традиция отправить курьера-человека с вызовом, чтобы уж наверняка вывести оппонента из себя.

А я еще удивлялся, почему Ори меня боится!

Да, поэтому у Криденса не было камердинера: Ворон не успел никого подчинить, а слуга-человек оскорблял его чувство прекрасного.

– Добро пожаловать, господа. – Дворецкий-демон церемонно поклонился. – Миледи предупредила о вашем приезде и просила чувствовать себя как дома. Что я могу для вас сделать?

Рай покачнулся и сполз бы на пол, если бы я его не удержал. Криденс посмотрел на нас.

– Где здесь лаборатория?

Высший демон в роли дворецкого совершенно его не смутил. Неужели для Нуклия это в порядке вещей? Или это нормально для сумасшедшей Повелительницы, поэтому ее подданные не удивляются?

Алекс помедлил с ответом, прикрыв глаза. Наверняка мысленно общался с Шериадой за сотню миров отсюда. Высшие демоны на такое способны.

– Третий этаж, господин, вторая дверь слева. Позволь, я тебя провожу. Миледи просила сообщить, что там хороший запас готовых зелий.

– Отлично. – Криденс посмотрел на меня. – Элвин, твой брат, похоже, без сознания?

– Что? – Я не сразу понял, о ком он говорит. Потом посмотрел на обмякшего Рая и торопливо проверил дыхание.

– Дышит?

– Да. Почему?..

– Потому что тот волшебник был неумел. Не бойся, это не смертельно, раз дышит, – Криденс подхватил ноги Рая, пока я обнимал его за плечи. – Куда нести?

– Второй этаж. Первая дверь слева, – ответил я и скривился от головной боли. – А почему не магией?

– А ты позволишь? – удивился Криденс.

«С каких это пор ты спрашиваешь моего позволения?» – подумал я. Удивительно, какие мысли бродили в голове: я сам страдал от жестокой боли, Рай был без сознания, а думал я о Вороне. Что со мной не так?

– Конечно, нет.

– Тогда понесли.

Комната Рая нисколько не изменилась. А, собственно, почему она должна была меняться – за две-то недели? Это я успел влезть в нуклийскую политику по самые уши, поэтому мне кажется, будто прошел уже год.

Похоже, Рай тоже крепко влип в политику, только не Нуклия, а Острова. Не знаю, что хуже. Шериада, что ты с нами сделала? Зачем?

– Третий этаж? – деловито поинтересовался у дворецкого Криденс, когда мы уложили Рая на кровать.

Алекс кивнул.

– Идем, господин.

– Да, и обед… То есть ужин, – поправил сам себя Криденс, оглянувшись на окно без штор, за которым царила глубокая ночь. Впрочем, зимой на Острове темнеет рано, так что сейчас с равным успехом могло быть и семь, и десять вечера. А то и полночь.

Но вряд ли Рай остался бы во дворце так поздно.

– Я не голоден, – от головной боли меня тошнило, о еде противно было даже думать.

Криденс усмехнулся, но я заметил, что он встревожен. А может, мне это почудилось: с чего бы Виете тревожиться обо мне?

– Еще как голоден. Идем, демон. Как там тебя?..

«Настоящий лорд всегда знает лучше всех, что другим нужно, и никогда ничему не удивляется. Да, Криденс?» – подумал я с раздраженной усмешкой.

Они с дворецким скрылись за дверью, а буквально в следующее мгновение в комнату заглянул лакей, судя по выговору, не нуклиец, и поинтересовался, не нужна ли молодому господину помощь.

Молодой господин с удовольствием постучал бы лбом о стену – может, хоть мигрень бы прошла. Но Рай лежал на кровати и не приходил в себя, был слишком тих и неподвижен.

– Принесите воды, – попросил я. И, тронув лоб Рая, добавил: – Полотенце тоже, пожалуйста.

Рай горел. Ничего удивительного: высокая температура – побочный эффект большинства ментальных проклятий. Сиренитти, не великая поклонница этого подвида магии, рассказывала потом, как в первые годы была настолько неопытна, что головы ее жертв просто взрывались после того, как она читала их мысли.

«Меня до сих пор передергивает, когда приходится использовать это заклинание, – поделилась она. – Ужасно. И платок я все равно с собой ношу».

Я спросил тогда, зачем платок, есть же бытовая магия. Взмах руки – и никакой крови.

«Потому что когда чужие мозги оказываются у тебя на лице, так и хочется утереться», – ответила тогда Повелительница. Говорят, с годами она стала тем еще циником. А другой я ее и не знал.