Песнь дружбы

Наконец письмо пришло. Бабетта положила его рядом с. тарелкой Рыжего. Придя к обеду, он недоверчиво уставился на письмо.

— Когда оно пришло?

— С час назад.

Кончик носа у Рыжего побелел, как отмороженный. Он схватил письмо стремительно, словно ловя птицу, потом встал и вышел.

Антон хлебал суп.

— Ну, наконец-то Эльзхен ему ответила! — засмеялся он.

Бабетте не понравился его смех; она находила поведение Антона некрасивым.

— Почему ты так плохо с ним обращаешься, Антон? — закричала она. — Может быть, он к ней привязан.

Кровь моментально ударила Антону в лицо. Он заорал:

— Если мужчина так привязан к женщине, он не мужчина, а тряпка! Вот мое мнение!

Но Бабетта лишь презрительно скривила губы: жалкое же представление у этого человека о любви, а между тем любовь — самое прекрасное и благородное на земле! Она отправилась в сарай, чтобы позвать Рыжего. Но тот не пошел к столу — он заявил, что не голоден.

Он сидел в темном углу сарая, сгорбившийся, расстроенный, совершенно подавленный. Вечером, когда они сидели за ужином, он вдруг вышел и исчез среди хлопьев падавшего снега.

— Сегодня он здорово напьется, — сказал Герман.

Бабетта вздохнула — жизнь так трудна! Да, временами она бывает ужасно трудна.

— Когда мужчины несчастны, они пьют, а мы, женщины, плачем, — сказала она.

Антон вызывающе посмотрел на нее.

— А кто тебе больше нравится, Бабетта? — спросил он. — Пьяный или человек, который нюни распускает?

— Человек, который плачет, — ответила Бабетта. — А с тобой, Антон, я не желаю разговаривать об этих вещах — ты ведь не человек, а просто истукан какой-то!

Когда они собрались ложиться, разыгралась сильная метель, тучи снега носились по двору.

— Хоть бы он благополучно добрался до дому, — заметил Герман.

Антон рассмеялся.

— Не беспокойся, пьяного бог бережет. Спокойной ночи, Герман!

Герман уснул с трудом — он был расстроен и задумчив. Но вскоре проснулся, что с ним случалось очень редко. На дворе бушевал ветер; в печке тлели и порой вспыхивали угольки. Он слышал, как сопит Антон, но храпа Рыжего, похожего на звук пилы, не было слышно, — он еще не вернулся. Герман зажег свет; было около часа ночи. Рыжий должен был давно быть дома. «Якорь» закрывался в полночь. Он подошел к маленькому оконцу, чтобы выглянуть во двор, но оно было сплошь занесено снегом.

— Зачем ты зажег свет? — спросил Антон спросонья.

— Рыжий еще не вернулся. Ну и погодка!

В эту минуту в дверь яростно забарабанили кулаком. Этот стук показался им таким зловещим, что оба они в глубине души испугались.

— Вот он! — смеясь, воскликнул Антон.

Но это был не Рыжий, это была Бабетта. Она вошла страшно взволнованная, кутаясь в пальто, все засыпанное снегом, в деревянных башмаках на босу ногу. Она не могла заснуть из-за метели, а тут вдруг затявкала Ведьма — она всегда так тявкала, когда возвращался Рыжий с костями. И в ту же минуту Бабетте показалось, что она слышит вдалеке крики.

Герман мигом выскочил во двор, Антон — за ним. Снежный вихрь со свистом хлестнул им в лицо. Во дворе, и то было трудно передвигаться, а дорогу на гору замело совсем. Царила полная тьма, но им был знаком малейший бугорок. Совсем внизу, у самого шоссе, из глубокого сугроба торчал подозрительный темный предмет. Они с трудом подошли ближе: темным предметом оказалась шляпа Рыжего, а рядом лежал он сам — из-под снега виднелась только его рука. Они стряхнули с него снег, отнесли наверх, в сарай, и принялись оттирать его снегом.

— Он умер! — сказал Герман. — Он уже совсем окоченел.

Антон рассмеялся.

— Ты, видно, не знаешь, что способен выдержать человек!

Когда они снимали с него зеленый обледеневший свитер, на пол упал сверток. Кости, кости от отбивных, которые Рыжий собрал в «Якоре» для Ведьмы. Рыжий пошевелил губами и начал дышать.

В сторожке горел огонь. Бабетта варила кофе. Она выпила сама несколько чашек, чтобы успокоиться, а потом принялась отпаивать Рыжего, пока он не очнулся.

На следующий день он был снова здоров, а через три дня совсем пришел в себя.

— Эльзхен, должно быть, все еще не может приехать? — спросил Герман, когда они остались одни.

— Нет еще. Хозяин пока ее не отпускает. Но будущим летом она приедет — она клянется в этом.

— Летом? Ну, тебе придется еще немного потерпеть, Рыжий!

— Потерплю.

Рыжий снова принялся за работу, словно ничего и не произошло.

6

Рыжий оказался прав: зима была мягкая, и весна наступила неожиданно рано. Уже в марте синева неба была нежна и прозрачна, как бывает только в мае. Скворцы прилетели и пронзительно верещали.

Теперь Бабетта не хотела больше ждать ни одного дня. Домик надо было привести в порядок. Она распахнула настежь окна и двери, чтобы выветрился запах плесени, скребла и чистила, по вечерам возвращалась покрытая слоем глинистой пыли, — даже уши у нее были желтые. Антон вставил новые оконные рамы, сделал ставни, исправил косяки, Рыжий починил стены и полы, Герман выкрасил двери и окна веселой зеленой краской. Бабетта сияла от радости:

— Ну, с такими помощниками не пропадешь, люди добрые!