Песнь крови

— О да! Я собираюсь их нарисовать и написать, что это за цветы. У меня дома толстая книга с цветами, я их все сама нарисовала. А папенька меня научил, как они называются. Он очень хорошо разбирается в цветах и растениях. А ты в цветах и растениях разбираешься?

— Немного. Я знаю, какие из них ядовитые и какие полезные, какие можно есть и использовать как лекарство.

Она нахмурилась, глядя на букетик в своих варежках.

— А эти есть можно?

Ваэлин покачал головой.

— Нет, и лечить ими нельзя. На самом деле совершенно бесполезные цветы.

— Это же часть природной красоты! — сказала она, и на ее гладком лобике появилась небольшая морщинка. — Значит, не такие уж они бесполезные.

На этот раз Ваэлин рассмеялся, просто не мог удержаться.

— Что ж, это верно!

Он огляделся по сторонам в поисках родителей девочки.

— Ты ведь не одна здесь?

— Маменька тут неподалеку. А я спряталась за дубом, чтобы посмотреть, как ты поедешь мимо. Ты так смешно свалился!

Ваэлин оглянулся на Плюя — тот демонстративно отвернул голову.

— Мой конь тоже так считает.

— А как его зовут?

— Плюй.

— Какое некрасивое имя!

— Он и сам не красавец. Хотя моя собака еще страшнее него.

— Да, про собаку твою я слышала. Она ростом с лошадь, ты приручил ее после того, как сражался с ней день и ночь напролет во время испытания глушью. Я и другие истории про тебя слышала. Я их все записала, но эту книгу мне от маменьки с папенькой приходится прятать. Я слышала, что ты в одиночку одолел десятерых и что тебя уже избрали следующим аспектом Шестого ордена.

«Десятерых? — удивился Ваэлин. — В последний раз было семеро… Глядишь, к тому времени, как мне стукнет тридцать, их будет целая сотня!»

— Их было четверо, — сказал он девочке, — и я был не один. А следующего аспекта избирают только после того, как предыдущий умрет или отречется от должности. И пес мой совсем не с лошадь, и я вовсе не сражался с ним день и ночь напролет. Если бы мне пришлось сражаться с ним хотя бы пять минут, я бы проиграл.

— У-у… — девочка заметно приуныла. — Значит, мне придется переписывать все заново…

— Ну извини.

Она слегка пожала плечиками.

— Когда я была маленькая, маменька говорила, что ты приедешь к нам и будешь мне братом, но ты так и не приехал. Папенька очень расстроился.

На него накатила такая волна растерянности, что голова пошла кругом. На миг Ваэлину показалось, будто мир вокруг поплыл, земля заходила ходуном, грозя опрокинуть его.

— Что-что?

— Алорнис!!!

Через лес к ним торопилась женщина, красивая женщина с курчавыми черными волосами, в простом шерстяном плаще.

— Алорнис, иди сюда!

Девочка недовольно надулась.

— Ну вот, сейчас она меня заберет!

— Прошу прощения, брат, — запыхавшись, сказала женщина, когда подошла вплотную. Она ухватила девочку за руку и притянула ее к себе. Несмотря на то что женщина была явно взволнована, Ваэлин обратил внимание, как ласково она обращается с девочкой, как заботливо она обняла ее обеими руками. — Моя дочь чрезмерно любопытна. Надеюсь, она не слишком вас утомила.

— Так ее зовут Алорнис? — переспросил Ваэлин. Растерянность сменилась ледяным оцепенением.

Руки женщины крепче обняли девочку.

— Да.

— А вас, сударыня?

— Хилла, — она заставила себя улыбнуться. — Хилла Джастил.

Это имя ему ничего не говорило. «Я не знаю эту женщину». Он видел в выражении ее лица что-то еще, кроме тревоги за дочь. «Она меня узнала. Она знает меня в лицо». Ваэлин перевел взгляд на девочку, пристально вглядываясь в ее черты. «Хорошенькая, вся в маму, мамин подбородок, мамин нос… глаза другие. Черные глаза». Понимание налетело ледяным вихрем, развеяло оцепенение, сменив его чем-то холодным и колючим.

— Сколько тебе лет, Алорнис?

— Десять лет восемь месяцев, — незамедлительно ответила девочка.

— Значит, почти одиннадцать… Мне было одиннадцать лет, когда отец привез меня сюда.

Он обнаружил, что руки у девочки пусты, и увидел, что она обронила цветы.

— Я всегда хотел знать, почему он это сделал.

Он наклонился, подобрал зимоцветы, стараясь не поломать стебельки, и, шагнув вперед, присел перед Алорнис на корточки.

— Смотри, не забудь!

Он улыбнулся девочке, и она улыбнулась в ответ. Ваэлин постарался как можно лучше запечатлеть в памяти ее лицо.

— Брат… — начала было Хилла.

— Вам не стоит тут оставаться.

Мальчик выпрямился, подошел к Плюю и крепко ухватил его под уздцы. Конь явно почувствовал настроение Ваэлина и безропотно позволил ему сесть в седло.

— В этих лесах зимой бывает опасно. Впредь собирайте цветы где-нибудь в другом месте.

Он видел, что Хилла прижала к себе дочку, пытаясь одолеть свой страх. Наконец женщина сказала:

— Спасибо, брат. Мы постараемся.

Он позволил себе бросить еще один взгляд на Алорнис и пустил Плюя в галоп. На этот раз он без заминки перемахнул через бревно, и они с Плюем исчезли в лесу, оставив позади девочку и ее мать.

«Я всегда хотел знать, почему он это сделал… Теперь знаю».

* * *