Песнь крови

Ваэлин понимал, что нарывается на порку, но такие вещи его уже давно не пугали.

Мастер Соллис крякнул и зашагал дальше вдоль строя.

— А ты, Низа? Тоже хочешь присоединиться к своему брату, пойти утирать лобики болящим и страждущим?

— Я предпочел бы Третий орден, мастер.

Соллис смерил его пристальным взглядом.

— Писаки и книжники…

Он грустно покачал головой.

Баркус с Дентосом выбрали самый надежный вариант: Четвертый орден, в то время как Норта с нескрываемым удовольствием попросился во Второй.

— Орден Созерцания и Просветления, — бесцветно произнес Соллис. — Тебе хочется провести неделю в ордене Созерцания и Просветления?

— Я чувствую, что моей душе пойдет на пользу время, проведенное в медитации над великими таинствами, мастер, — ответил Норта, демонстрируя ровные зубы в серьезной-пресерьезной улыбке. Ваэлину впервые за несколько месяцев захотелось расхохотаться.

— Ты хочешь сказать, что хочешь провести неделю, сидя на жопе ровно, — сказал Соллис.

— Да, мастер, медитация обычно осуществляется в сидячем положении.

Ваэлин расхохотался — просто не сумел удержаться. Три часа спустя, наматывая сороковой круг по периметру тренировочного поля, он все еще хихикал.

* * *

— Брат Ваэлин?

Встретивший его у ворот человек в сером плаще был стар, тощ и лыс, но Ваэлина поразили его зубы: жемчужно-белые и безукоризненно ровные, совсем как у Норты. Старый брат был во дворе один, он протирал шваброй темно-коричневое пятно на булыжной мостовой.

— Мне нужно доложить о себе аспекту, — сказал Ваэлин.

— Да-да, нас предупредили, что ты придешь.

Старый брат поднял щеколду на калитке и распахнул ее.

— Нечасто братья из Шестого приходят учиться у нас!

— Вы тут одни, брат? — спросил Ваэлин, входя в калитку. — Я предполагаю, что в таком месте, как тут, охрана нужна непременно.

В отличие от Шестого, Дом Пятого ордена был расположен в стенах столицы: большое крестообразное здание вздымалось над трущобами южных кварталов, и его беленые стены сияли маяком среди тусклой массы теснящихся друг к другу, скверно построенных домишек, которыми изобиловали окрестности порта. Ваэлин никогда прежде не бывал в южных кварталах, но быстро понял, почему люди, у которых есть что красть, стараются сюда не заглядывать. В замысловатой паутине темных проулков и заваленных отходами улочек была масса возможностей устроить засаду. Ваэлин аккуратно пробирался по грязи, не желая явиться в Пятый орден в грязных сапогах, перешагивал через скорчившиеся фигуры пьянчуг, отсыпающихся после вчерашнего грога, и не обращал внимания на нечленораздельные возгласы тех, кто то ли перепил, то ли не допил. Там и сям вялые шлюхи провожали его равнодушным взглядом, но предлагать свои услуги не пытались: у орденских мальчишек денег все равно нет.

— Ой, да нас тут никто не беспокоит, — ответил старик. Затворяя калитку, Ваэлин обнаружил, что на ней и замка-то нет. — Я эти ворота уже больше десяти лет караулю, ни одного случая не припомню.

— А зачем же вы тогда караулите?

Старый брат посмотрел на него с удивлением.

— Это же орден целителей, брат. Люди приходят сюда за помощью. Должен же их кто-то встретить!

— А-а! — сказал Ваэлин. — Ну да, конечно.

— Но все-таки моя старушка Бесс всегда при мне.

Старик зашел в кирпичный домик, служивший ему сторожкой, и вынес большую дубовую палицу.

— Просто на всякий случай.

Он вручил дубину Ваэлину, явно рассчитывая услышать мнение знатока.

— Ну…

Ваэлин взвесил дубину на руке, помахал ею и вернул старику.

— Это доброе оружие, брат.

Старику это, похоже, польстило.

— Я ее сам вырезал, когда аспект поручил мне караулить ворота! А то руки-то у меня сделались чересчур неловкими, чтобы вправлять кости или зашивать раны, видишь, какое дело?

Он повернулся и быстро зашагал к Дому.

— Идем, идем, отведу тебя к аспекту.

— А вы тут много времени провели, да? — спросил Ваэлин, шагая следом.

— Да нет, всего лет пять, не считая обучения, конечно. Большую часть своего служения я провел в южных портах. Надо тебе сказать, что нет такой заразы на этом свете, которую не сумел бы подцепить моряк.

Вместо того чтобы провести Ваэлина к большим дверям напротив, старый брат обогнул здание и вошел туда с черного хода. За дверью оказался длинный коридор с голыми стенами. Там сильно пахло чем-то едким и одновременно чем-то сладким.

— Уксус и лаванда, — пояснил старик, видя, как Ваэлин морщит нос. — Изгоняет дурные испарения.

Он провел Ваэлина мимо многочисленных комнат, где, похоже, ничего не было, кроме пустых коек, и привел в круглое помещение, от пола до потолка облицованное белой кафельной плиткой. На столе в центре помещения лежал обнаженный извивающийся молодой человек. Двое крепких братьев в серых плащах удерживали его, в то время как аспект Элера Аль-Менда изучала неумело перевязанную рану у него на животе. Кричать человеку не давал кожаный ремень, которым был стянут его рот. По периметру комнаты возвышались ступенчатые ряды скамей, на которых сидели разновозрастные братья и сестры в серых одеяниях, наблюдающие за происходящим. Когда вошел Ваэлин, по залу прошло движение — все обернулись посмотреть на него.