Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц

– Ты о чем, Михару? Сама счастлива, хочешь и нас прихватить? Вынуждена тебя расстроить, но нет. Между нами ничего нет.

Ан для меня особенный человек. Я его уважаю; если что-то случится, я, прежде всего, буду искать опору в нем. Если бы меня спросили, нравится он мне или нет, сказала бы, что обожаю его, можно даже сказать, что люблю.

Но это не влюбленность. Это не то неустойчивое, изменчивое чувство. Скорее, это похоже на любовь ребенка к родителям. Возможно, это кажется преувеличением, но я бы даже сказала, что это похоже на преклонение перед божеством.

– Ан, я думаю, тоже не считает меня объектом любви. Это ведь ты сказала, что он очень добрый! Добрый – вот и спас меня, вытащил. И потому что добрый – присматривает сейчас за тем, как я становлюсь самостоятельной.

На лице Михару отражалось сомнение:

– Ты уверена? Я тоже сначала так думала. Но как вспомню, сколько он ради тебя хлопотал – так можно только ради любви действовать.

– Но ведь Ан – Ампан-ман!

Мое впечатление от него как от геройствующего куска теста ни разу не изменилось. Он добрый и сильный.

– К тому же я не ощущаю, чтобы Ан так на меня смотрел.

Даже когда я с пьяных глаз бросалась его обнимать или целовать в щеку, он только ласково улыбался. Обнимал, правда, в ответ, но руки его были ласковыми, будто касались чего-то хрупкого. Если бы он испытывал сильные чувства, то реагировал бы по-другому – ну, например, обнимал бы меня крепче, – разве нет? Опыта общения с мужчинами у меня было мало, так что это были только предположения.

– Мы приличные люди, я понимаю, что тебя это волнует. Но при нем, пожалуйста, такого больше не говори. Если он начнет об этом волноваться, наши с ним отношения полетят в тартарары.

– Ладно. Но… вот допустим, у Ана появится девушка. Ты не будешь думать – мол, а я ведь все-таки действительно его любила?

– Не буду… Хотя, пожалуй, мне будет досадно. Ведь у человека, который мне дорог, появится кто-то, кто будет для него дороже меня.

При одной мысли об этом я почувствовала где-то в глубине души грусть. И тем не менее, если такое произойдет, буду поздравлять его изо всех сил!

– Хм, вон оно как! Значит, Ан для тебя совсем не объект любви, да?

– Говорю же – он для меня уже на другом уровне.

Я надула щеки: почему она никак не может понять? Он для меня был слишком особенным; мне, наоборот, было бы неприятно, если бы он воспринимал меня объектом такого обыденного, набившего оскомину чувства. Михару криво улыбнулась и пожала плечами:

– Ладно-ладно, поняла. Больше не буду об этом. Вы не такие. Окей?

– Окей, окей!

Это был вечер в конце лета, стояла влажная жара, откуда-то доносился дымный запах фейерверков. Я подняла голову – в моих глазах отразились ярко расцветавшие в небе красные, словно индийская сирень, огни. За ними сверкало несколько маленьких звездочек, которые обещали, что завтра тоже будет ясный день.

Я, все еще пьяная, ухватилась за руку Михару, и мы пошли, качая руками в унисон, как маленькие. Замурлыкала себе под нос песенку, услышала в ответ ее смех и рассмеялась тоже. Бестолковый летний день.

* * *

С Тикарой Нииной я познакомилась через два года после того лета. Он был менеджером в компании, где я работала. Его дед председательствовал в совете директоров, отец был президентом, так что он являлся наследником семейного бизнеса и считался способным молодым человеком, умеющим вести дело.

В компании было более двухсот служащих, а Тикара среди них был молодым принцем. Он имел крепкое телосложение – в университете играл в регби, и при этом был миловиден – в мать, которая когда-то стала финалисткой конкурса «Мисс чего-то там». Характер у него был лидерский, смеялся он громко и приятным смехом, как бы воплощающим все его лидерские качества. Он был на восемь лет старше меня. Пожалуй, большая половина девушек в компании считала его завидным женихом.

Человек занятой, он вечно бегал и хлопотал где-то за пределами компании. Поэтому у меня, паявшей детали в углу заводского цеха, не было с ним никаких точек соприкосновения. Я особо и не интересовалась менеджером, про которого знала лишь, как его зовут, да смутно припоминала лицо, и, конечно, моя жизнь ни на миг не могла пересечься с жизнью Тикары.

А пересеклись мы в буквальном смысле слова благодаря случаю.

Как-то раз, когда я ела в столовой, молодые ребята из моей группы вдруг затеяли ссору. Между ними всегда возникали шутливые стычки, но в тот день, видимо, у кого-то из них было плохое настроение, и перепалка переросла в громкую ругань. Тикара, который случайно оказался за соседним столом, полез разнимать обедающих, однако их возбуждение все росло и росло, и они набросились на него тоже. В конце концов один из них заорал: «Вали отсюда!» – и швырнул в Тикару металлическим стулом. Кто-то закричал, поэтому мужчина без труда увернулся от стула, а вот дальше на пути летящей мебели оказалась я. Ножка взлетевшего в воздух стула угодила мне точнехонько в висок.

Очнулась я в больнице, на меня смотрела заплаканная Михару.

– Ты как? Мне позвонили из твоей компании, у меня чуть сердце не остановилось!