Песнь одиноких китов на частоте 52 Гц

Она тут же заставила Муранаку отвезти ее в «Ион» и купила там три комплекта тонких летних матрасов и одеял. Я попыталась подколоть ее:

– Три-то зачем?

Но подруга спокойно ответила:

– Так я же в следующем году приеду с Такуми. Море рядом, а летом куда еще приезжать? Слышишь, Пятьдесят Два? Есть такой добрый дяденька, зовут Такуми. Будете дружить с ним, да?

Пятьдесят Два неопределенно кивнул.

После всех поручений Михару Муранака поехал домой, и мы опять ужинали втроем. Сначала вспомнили, что было самым вкусным в Китакюсю, затем обсудили платье бабки Муранаки, потом заговорили про него самого. Подруга серьезно заявила:

– Я рада, что есть мужчина, который может тебе помочь. Мужские руки ведь часто нужны. Когда я смотрела, как бабка гоняет своего внука, немного пожалела его, но, вообще-то, это самый лучший тип мужчин.

– Так, слушай, между мной и Муранакой ничего нет! Мне просто сейчас пришлось к нему обратиться.

Я подумала, что не стоит упоминать о том, что он хотел со мной дружить. Мне кажется, что пока – а может, и еще очень долго – я не смогу легко обсуждать такие темы. Михару, наверное, поняла мои чувства и больше ничего подобного не говорила.

Когда мы поужинали, подруга завернулась в только что купленное одеяло и тут же заснула. Сколько же ей из-за меня пришлось пережить! Я немножко полюбовалась тем, как она спит, пуская слюни, а потом сказала Пятьдесят Два:

– Давай-ка и мы будем ложиться.

В хорошо охлажденной кондиционером комнате моя кровать и матрасы Пятьдесят Два и Михару лежали рядом. Я выключила ночник, и стал заметен лунный свет, проникавший в комнату сквозь занавески.

– Спокойной ночи.

Я закрыла глаза, но заснуть никак не могла. Завтра поедем к бабушке Пятьдесят Два и посоветуемся, как нам быть. Хотела бы я, чтобы она забрала Пятьдесят Два к себе, но будет ли это правильно? Если не получится, можно ли будет попросить ее найти других родственников? А если и это не получится? Его отправят в детский дом? Или все-таки лучше верить в то, что бабушка окажется хорошим человеком и возьмет внука к себе?

Однако что-то тут было не так… Человек, которому Пятьдесят Два доверял, умер, и сейчас мальчика перекидывают друг другу разные взрослые. Я хочу только убедиться, что он нашел где-то пристанище, но достаточно ли этого?

От этих мыслей я разнервничалась, и сон совсем ушел. Муранака сказал, что завтра заедет за нами рано – мол, разговор там может затянуться, мало ли что. Надо было быстрее заснуть. С этой мыслью я взяла свой плеер, который лежал возле подушки, и сунула в уши наушники. Включив проигрыватель, я закрыла глаза. Голос, который я слушала столько лет, медленно увлек меня в дрему.

Я видела сон.

В море плавали два кита. Они плыли где-то в глубине, куда не попадал солнечный свет, но там почему-то было светло. Со дна поднимались бесчисленные пузырьки, заполненные светом. Я наблюдала за неторопливым движением китов издалека и изо всех сил работала руками и ногами, пытаясь подплыть поближе, но расстояние не сокращалось.

Один из китов вдруг запел. Его голос гулко отдавался эхом, и вибрация от него превратилась в кольцо золотого цвета. Оно словно растворялось в воде, но при этом распространялось, не исчезая. Золото, расходящееся по прозрачной глубокой синеве. Я засмотрелась на эту красоту и даже перестала двигаться. Круг менял форму: то он был большим и толстым, то вдруг становился маленьким и тонким. И он плыл в мою сторону.

Когда обод проплыл над моей головой, показалось, что он превратился в человеческий голос.

– Кинако…

От удивления я вздрогнула. Золотого кольца рядом уже не было, оно удалялось от меня, покачиваясь в воде. Глядя ему вслед, я подумала, что слышу какой-то очень знакомый ласковый голос.

Ан?

Это был голос Ана? Неужели он переродился в кита? В одинокого кита, ждущего, когда партнер услышит его голос… Да нет, не может такого быть! Ведь он должен родиться созданием, которое счастливо будет петь среди других, ему подобных.

– Кинако…

Над моей головой проплыло новое кольцо. Оглянувшись, я проводила его взглядом, а потом закричала киту:

– Ан! Это ты?

Мой голос не создавал вибраций, никакого кольца не возникало, значит, кит меня не слышал. Но точно ли это Ан? Ведь мой голос больше не мог достичь его.

Прости, Ан. Я действительно, в самом деле дорожила тобой!

И хотя я плакала, он меня все-таки не слышал. Теперь запел другой кит. Опять возникло золотое кольцо и поплыло в мою сторону. Я расставила в стороны руки и ноги, решив поймать круг всем телом. Он поплыл прямо ко мне, приблизился, достиг меня и… в итоге отскочил.

– Спасите!

Я отчетливо услышала этот голос. Он был такой громкий, что задрожали не только мои барабанные перепонки, но и все тело завибрировало, будто через меня прошел электрический ток. Рефлекторно я вскочила и увидела, что сижу в темной спальне, а спина у меня мокрая от пота.

– Это сон… Ох я и напу… – Вздохнув всем телом, я машинально посмотрела на пол и ахнула.

Постель Пятьдесят Два была смятой и пустой, будто сброшенная кожа.

– Может, в туалет пошел?