Песнь огня

Мы никогда не обсуждали, чем он занимался с Криссой, но я всегда предполагала, что и этим в том числе. Ли помолчал, хлопая глазами.

В его глазах вспыхивали голубые блестки. Почему я никогда вот так не смотрела в них раньше?

– Нет, – сказал он, словно не зная, послужит ли это извинением.

Меня окатила волна тепла, поднимавшаяся изнутри. Едва осмеливаясь поверить в свою наглость, я еле слышно пролепетала:

– Я рада, что у тебя не было практики.

Губы Ли дрогнули. Я поцеловала его прямо в ямочку на щеке. Он притянул меня ближе – одеяло не могло скрыть его возбуждения – и снова застонал.

– Сколько еще до рассвета?

– Наверное, еще полчаса. Я приготовила для нас одежду.

– О?

В основном я приготовила одежду для Ли. Это была одна из свежевыстиранных туник его отца, ее подол был расшит цветами вереска – символом Грозовых Бичей, и огнеупорный костюм, у которого я обрезала рукава и штанины, чтобы его можно было спрятать под обычной одеждой.

– Думаю, они должны тебе подойти.

Ли брился, пока я принимала ванну. Он сделался очень серьезным, когда я натянула на его плечи отцовский огнеупорный костюм. Его застежки оказались более замысловатыми, чем на нашей униформе, и мне потребовалось время, чтобы с ними разобраться. А потом я застегнула их в полной тишине комнаты, которую нарушало лишь медленное дыхание Ли. Он защелкнул пряжку ремня на своей тунике. И напоследок я набросила ему на плечи черную мантию и прикрепила брошь – эмблему Грозовых Бичей.

– Ну вот. Перед вами господин Фархолла.

Ли сглотнул:

– А что ты наденешь?

И тут я поняла, что не подумала об этом.

– У меня есть идея, – сказал он.

Спустившись на кухню, чтобы поставить чай, я слышала, как он рылся в вещах наверху. Он вернулся из детского крыла с простым коричневым шерстяным платьем, с мантией, вшитой в его воротник, и поношенными сапогами для верховой езды.

– Это было любимое платье Пенелопы для верховой езды. Она всегда обожала карманы.

К этому времени я уже поняла, чью одежду Ли ворует для моего гардероба, но сегодня он впервые произнес имя своей сестры.

– Всем нравятся платья с карманами.

Они были глубокими, и мои руки помещались в них по самые запястья, а шерсть была теплой, но мягкой и легкой. Ли зашнуровал платье у меня на спине. Затем, очень нежно, он принялся заплетать мои волосы, а затем вытащил кулон моей матери из-под платья, разместив его у меня на груди. Я снова надела на запястье браслет Стражницы со свистком-призывателем, и серебро, переплетенное с золотом, неярко поблескивало на фоне коричневой шерсти платья.

– Ну вот, – сказал Ли, поворачивая меня к себе лицом. – Госпожа Фархолла.

– Ха-ха.

Свет пробивался в окно сквозь светящиеся облака. Ли посмотрел в него. Я начинала чувствовать, как мое сердце все сильнее колотится о ребра.

– Я должен тебе кое-что сказать, – сказал Ли, – об этом.

Одной рукой он взял чашку с чаем, а другой потянул меня сесть на скамейку рядом с ним. С каждым нашим вдохом небо становилось светлее.

– Вчера я был в ратуше в Харфасте и назначил тебя наследницей этого поместья, а Найджел был моим свидетелем. Очевидно, что потом, спустя время, этот дом нужно будет немного подлатать, – добавил он, словно это только что пришло ему в голову.

Я поперхнулась чаем:

– Ты назначил меня своей наследницей?

– На всякий случай, – поспешно сказал Ли. – Я подумал, что, если я скоро буду официально считаться мертвым, необходимо привести свои дела в порядок. В любом случае законы о наследовании в горных районах довольно запутаны, особенно в отношении женщин, поэтому в документах написано, что в случае моей смерти ты будешь… моей… вдовой.

Мои пальцы стиснули чашку. Серое небо теперь сделалось совсем светлым, и на деревянном столе появились размытые тени. Ли смотрел куда-то в сторону от моего локтя, по его шее расползался румянец.

– Ты написал в этом документе, – мой голос дрожал, – что мы женаты.

– Прости. Я знаю, что не должен был. Просто это было необходимо сделать, чтобы избежать лишней волокиты с документами…

– Почему ты не спросил меня?

Ли сглотнул и опустил глаза.

– Я бы согласилась, – выдохнула я.

Ли медленно вдохнул, затем выдохнул.

– Я знаю, ты бы согласилась. – Наконец он взглянул на меня: – Но я бы не хотел, чтобы из-за меня ты предала свои клятвы. Не сейчас, не тогда, когда тебе понадобилось бы… – Он умолк, как будто его мысль наткнулась на кирпичную стену, и я услышала, как он сглотнул. Его руки накрыли мои ладони, коснувшись серебряно-золотого браслета. – Я просто хотел, чтобы это было официально записано, что это была ты. Для меня. Это всегда была ты.

Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал ее.

– И я знаю, что это место никогда не сможет заменить тот дом, который ты потеряла, но я подумал, может быть… Тебе, кажется, здесь понравилось, и я подумал, что, возможно, ты захочешь… вернуться.

По мере того как я начинала его понимать, мое сердце настолько переполнилось от чувств, что глаза щипало от подступавших слез.