Песнь огня

Я уже две недели жил новой жизнью, работая от рассвета до заката, и кровавые мозоли на моих руках от тяжелого ручного труда еще не успели затвердеть. Продовольствия, которое мы могли себе позволить на мой заработок простолюдина, не хватало, и Сти постоянно просил добавки, которой я не мог ему дать. Те немногие книги, которые мне разрешили взять с собой из библиотеки Великого Владыки, лежали нераспечатанными в углу лачуги. Возможно, их никто и никогда больше не прочтет. Я подумал было ответить: А не мог бы ты убраться с моего крыльца и проваливать домой.

– Нет, у нас все хорошо, спасибо.

В ухмылке Гриффа появился озорной блеск:

– Правда? Ты уверен, что вы не голодны? А лекарства? Может, мальчику нужны новые ботинки?

Он повторил слова, которые я когда-то сказал ему, когда мы разговаривали в этом доме после смерти Джулии. Я тогда догадался, что их отношения были построены на обмене, но не все потребности семьи Гриффа выполнялись. Прожив две недели в заложниках, одновременно работая не покладая рук в драконьих логовах, я научился злиться на Гриффа, и эта тихая ярость особенно распалялась, когда я уставал от его безразличия, из-за того, что он оставил нас в нищете, бросив на милость своих людей. Но еще больнее ранили его насмешки над моей добротой к нему. Я изо всех сил стиснул дверной косяк.

– Иди домой, Грифф.

– Я мог бы послать за тобой, – неожиданно злорадно произнес Грифф. – Я мог бы сделать тебя тем, за кем посылают.

Так вот к чему все шло! Пьяный Грифф хотел поговорить о Джулии. О том, что он не хотел обсуждать даже в те мгновения, когда мы делили постель. И это означало: сегодня вечером горе довело его до отчаяния.

И тут я почувствовал, как тает мое вероломное сердце.

– Может, вместо того чтобы посылать за мной, я лучше провожу тебя домой?

Он позволил закинуть его руку мне на плечо, словно раненому пехотинцу, и вытолкнуть его за дверь в переулок. Норчианцы подглядывали сквозь щели в ставнях, когда мы проходили мимо, хотя непонятно, что их больше заинтриговало – вид пьяного героя войны или то, что я помогал ему. Мы впервые прикасались друг к другу с того времени, как был его господином и нам не полагалось этого делать.

– Агга считала очень романтичным, – пробормотал Грифф, когда мы, шатаясь, начали подниматься вверх по холму. Из особняка Полуаврелианцев, в которое перебрался Грифф, открывался вид на деревню клана Наг. Он убил его владельцев во время восстания.

– Ты и Джулия?

– Я и ты.

Впервые с момента восстания слезы жгли мои глаза, хотя у меня было много более серьезных причин для слез, чем смерть доброй Агги. Я старался говорить спокойно:

– Что ж, это было очень смело с ее стороны.

– Если бы я послал за тобой, что бы ты сделал?

– Я не знаю. А что ты сделал?

– Я сказал ей, что Агге нужно лекарство, – сказал Грифф.

Каждый раз при мысли об отношениях между Джулией и Гриффом моя кожа покрывалась мурашками. Гриффу и не надо было ничего больше говорить.

– Ну, она действительно нуждалась в этом, – помолчав, ответил я.

– Теперь ей ничего не нужно. – Казалось, это угнетало его больше всего.

– А Бекке?

– Бекке много чего нужно.

– Бекке нужна ее мама.

– Бекке нужен ты.

Я распахнул ворота во двор особняка и провел Гриффа через них в роскошный, но заброшенный зал, который он отвоевал, но теперь жил в окружении призраков. Бекки нигде не видно, но в нынешнем состоянии Гриффа ей и не стоило с ним встречаться.

– Я мог бы заставить тебя делать то, чего ты не хочешь, – сказал Грифф, когда я повел его в темную хозяйскую спальню и уложил в огромную пустую кровать. – А после ты бы сказал, что тебе понравилось, потому что боялся того, что случится, если ты так не скажешь.

В комнате было слишком темно, чтобы он мог увидеть, что я вытираю лицо. Я всегда плакал из-за несправедливости.

– Она сказала, что это убьет ее детей, – пробормотал он, – и оказалась права.

– Хочешь, чтобы я остался?

Я почти ничего не мог разобрать, только блеск его глаз, в которых отражался лунный свет из окна, но этого было достаточно, чтобы понять, что мой вопрос привел его в чувство.

– Нет, – отрезал он.

В его голосе звучит удивление, словно он не ожидал от себя ничего подобного. Словно не был до конца уверен, что поступит именно так.

Я, с другой стороны, нисколько не удивлен.

– Спокойной ночи, Грифф.

– Спокойной ночи, Дело.

ЭННИ

КАЛЛИПОЛИС