Песок в раковине

Так она сидела не один час, даже не замечая этого; время словно застыло. Космос горел вокруг и под нею, усиливая чувство обречённости. «Кем я буду при тебе?» — Слышала она его вопрос, пытаясь ответить на него снова и снова, пока не призналась вслух:

— Я не знаю! Я не знаю!!!

Спросить было не у кого, пожаловаться некому. У неё не было даже воображаемого собеседника, к которому можно было бы обратиться: так некоторые обращаются к умершим родителям или супругам. Только к Ивайру… но его ответ она знала. Она даже знала, как он хотел умереть — словно он сказал ей об этом. И признавала неизбежность этого, только вот смириться с нею не могла. Зачем теперь она так мучается, стараясь оставить ему шанс на спасение, если потом он всё равно поступит так, как решил?! Решение, вдруг озарившее её, вновь показалось ей простым и логичным. Она подождёт. Она совершит передачу, только если по-другому будет уже нельзя; пока есть шанс спасти Ивайра, всё будет по-прежнему. Кейву она пока что ничего не скажет; процесс приручения хищника — дело тонкое, долгое, требующее осторожности и огромного терпения; один неверный шаг — и всё пропало. Она ещё не знала, что кортианских ягуаров, как и красных волков, приручить невозможно в принципе.

Кейв в эти дни пребывал в подвешенном состоянии, переходя, как Анна когда-то, от недоверчивости к подозрениям, потом снова к доверию и желанию понять и сблизиться, и опять проникаясь подозрительностью. Если бы в эти дни он узнал о хранящемся у Анны стержне, это стало бы пёрышком, упавшим на чашу весов и сыгравшим роковую роль. Ему и без того было нелегко. Бешено мечтая всю свою жизнь отречься от кинтанианского образа жизни и мыслей, он очутился в ужасной ситуации: он не знал, как это сделать. Он не мог не соблюдать режим: его организм в течение двадцати восьми лет существовал в этом режиме и не собирался его менять; сам требовал раннего подъёма, определённого рациона, тренировок и медитации. Кейв метался, не понимая самого себя, а всё было просто: как проявить себя мероканцем, если ничего мероканского в себе не осталось?! Растерянный, злой и уязвлённый, он присматривался к Рокелу, пытаясь копировать его, чувствовал себя при этом нелепым и бесился ещё сильнее. Немного полегче стало, когда Анна уговорила его пройти курс адаптации к Корте под присмотром Рокела, врача — аллерголога по одной из своих специальностей. Вместе мучаясь насморком и прочими аллергическими неожиданностями, они неизбежно стали сближаться и больше проводить времени вместе — надо же было с кем-то обсуждать свои болячки, и, хлюпая носом, видеть перед собой такую же отёчную физиономию и ехидничать в её адрес! А Анна ещё уговорила Кейва заняться шарами из апартаментов Л’вара. Пометив один из них, Кейв забрал его в лабораторию.

Ему понадобилось всего несколько часов, чтобы выяснить, что шар содержит богатый биоматериал, который, помещённый в благоприятную среду, начал стремительно размножаться, но что потрясло Кейва более всего: он так же стремительно, через поколение, эволюционировал! К вечеру вместо самых простейших бактерий в резервуаре плавали инфузории и одноклеточные водоросли, к утру — и Кейв не мог первые секунды поверить своим глазам, — в резервуаре колыхались водоросли, на которых он обнаружил гидр и других подобных им существ. Тогда он вызвал в лабораторию Анну, и продемонстрировал своё открытие.

— Такими темпами, — заметил он, — они разовьются в высшие формы жизни не более чем за сто лет.

— Кейв, это ответ! — Воскликнула она, присаживаясь рядом с ним. — Понимаешь?.. Он уничтожает планеты, как ему кажется, не насовсем! Он сохраняет их биоматериал и возможность их восстановить. Я всегда думала, что в этих шарах для него должно быть заключено оправдание его поступков, то есть, то, что оправдывает его в его собственных глазах, если ты меня понимаешь. И теперь мы знаем, каким образом он оправдывается перед собой!

— Но зачем уничтожать?! Чтобы потом восстановить? Это бред!

— Это основная загадка. — Согласилась Анна. — Но теперь, кстати, я знаю, зачем Агой крали антивирус. Они не его хотели украсть; они хотели украсть биоматериал своей планеты, которую он так же сжёг!

— Логично… — Пробормотал Кейв. — И потому, если ты права, и кража Грита была его интригой, он не забрал эти шары на Биэлу — там они уязвимы, Агой это уже доказали, а здесь им ничто не грозит. Даже поняв, что это такое, мы ничего с ними не сделаем, напротив, будем хранить, как зеницу ока, особенно мероканский.

— Кейв, мы можем его понять! — Глаза Анны сияли, её охватил азарт, который всегда охватывает человека, почуявшего тайну, которую он может раскрыть. — У него есть причина, какая-то ужасная, которая свела его с ума, и, узнав её, мы сможем его остановить!

— Мы остановим его, уничтожив. — Возразил Кейв. — Он безумен, и что бы ни заставило его начать, сейчас он уже просто маньяк, которого следует убить.