Пьесы

Н а з а р. Квартира будет предоставлена учителю Дурдыеву, кому она и предназначалась по первоначальному списку. Кроме того… кроме того… Впрочем, не стану утруждать вас лишним перечислением. Скоро вы все это сами услышите и узнаете.

Пауза.

Е л а м а н. Так вот. Подождем еще Аннабаева? У него, очевидно, надолго затянулось заседание. Что скажешь, зять?

Б е л л и. Что мне сказать всем вам, если вы решили собственными руками сбросить бомбу на мою судьбу. (Хватает со стола бутылку коньяка и пьет прямо из горлышка.) По закону! По закону! А где законы родства? Совесть где? Простая человечность?! Вы разрушили мой семейный очаг. Вы плюнули мне в самое сердце. Солтановы! Герои!! Ха-ха!! Предатели, доносчики, изверги! Чертово племя! (Зашатался. Биби хочет его поддержать, но он ее отталкивает.) Отойди! Я ненавижу тебя. (Бросает бутылку прямо на пол, отшвыривает в разные стороны стулья и уходит, распахнув дверь ударом ноги.)

Пауза. Все разбрелись по разным углам комнаты, кроме Базара, который остался сидеть во главе стола. Звонит телефон. Никто не снимает трубки. Еще несколько звонков.

Е л а м а н (усталым голосом). Подойдите же! Неужели все оглохли?

Н а з а р (в трубку). Да? Я слушаю. Кто говорит? Слушаю. Не дождались. (Кладет трубку.) Отец, а ты на самом деле пригласил к нам Аннабаева?

Е л а м а н (тихо). За кого ты меня принимаешь? Мне только казалось, что среди нас, в семейной обстановке вся эта история примет более открытый и ясный характер. Ведь Белли обещал мне, и я очень надеялся…

Б и б и. Он безнадежен, папа.

Н а з а р. Случилось то, что должно было случиться. И воздух стал чище.

Е л а м а н. Прости, дочка, что я заставил и тебя присутствовать на этом обеде. Тебе было трудно, я знаю…

Б и б и. Спасать чабана, пожалуй, было труднее.

Е л а м а н (оживившись). Да. Итак, наш праздник продолжается. Мы должны еще обмыть шкуру этого тигра, который висит над тахтой и любовно скалит клыки своей хозяйке. Поцелуй ему морду, Биби. (Пьет.) А еще мы должны обмыть диплом следователя Назара Солтанова.

Н а з а р. Я его еще не защитил.

Е л а м а н. Сегодня ты блестяще выдержал предварительное испытание, и я не сомневаюсь в окончательном успехе. (Чокается с ним и пьет.) Но почему только у нашей Акгюль губки надуты? Ей не понравилось угощенье? Завтра будет лучше. И много будет гостей. А главное — будут подарки. Клара, пойди-ка сюда. (Сажает ее за пианино.) А ты, Акгюль, спой нам свою любимую песенку.

А к г ю л ь. Я не могу… Я не в голосе сегодня.

К л а р а. И мне трудно шевелить пальцами. Я упала и… ушиблась. Вот, бабушка видела.

А й п е р и. Да, Кларочка споткнулась немножко.

Е л а м а н. Немножко? Это не считается. Покажи-ка руку. (Массирует пальцы Кларе и потом целует их.)

Ну как? Легче?

К л а р а (смущена, растрогана). Да, да… Гораздо.

Е л а м а н. Вот видишь, Биби, какой я доктор! Возьми меня в ассистенты. И ты, Акгюль, не капризничай. Ведь папа тебя так редко просит…

Акгюль подходит вплотную к Еламану и смотрит на него в упор, не отрывая глаз.

Что ты на меня так смотришь, дочка, будто видишь меня первый раз в жизни?

А к г ю л ь. Еламан-ага!

Е л а м а н (удивлен). Как? Как ты меня назвала?

А к г ю л ь. Еламан-ага, что бы, когда бы ты от меня ни потребовал, я сделаю, все… всегда… Я отдам тебе саму жизнь до последнего дыхания, до последней капли крови… (Заплакала.)

Е л а м а н. Что с тобой? Откуда эти трагедии?

А к г ю л ь. Не обращай внимания. Девушки иногда плачут без всякой причины. (Подходит к пианино, выбирает ноты и передает их Кларе.)

К л а р а. Это? Минувшие дни? Это арабская песнь. Печальная песнь. Она не нравилась тебе, и раньше ты никогда…

А к г ю л ь. Играй.

Клара играет, Акгюль начинает петь. Голос у нее часто срывается, но она старается это преодолеть. Клара отбивает такт, повторяя некоторые фразы несколько раз.

К л а р а (шепчет). Хорошо… хорошо… Не волнуйся, Акгюль-джан…

А к г ю л ь (поет).